Ваш выход, помощница!

Никогда не слышала у хозяина такого унылого голоса. Он мог быть злым, уставшим, раздраженным или еле сдерживающим смех. Но унылым – никогда. А сейчас он словно нечаянно вино разлил в тапочки любимого дядюшки и ожидал от него выволочки за шалость.

– Ну вот. Ты представляешь, каково будет девочке? Она же простая, приютская. Правил игры высшего света не знает. Мине с ее академическим образованием и то тяжело, а тут уличная, считай, девчонка…

– Да я все понимаю! Сглупил! Подставил! Но я бы на тебя посмотрел, как бы ты в такой ситуации отреагировал? Как бы поступил? Представь: сидишь себе спокойно и предвкушаешь вечерний отдых. А тебе сначала в бокал с потолка падает огромный паук. А когда я его оттуда выловил, вместо того, чтобы как порядочному насекомому подохнуть, он, нахлебавшись вина как последний матрос с галер его величества, принялся икать и меня упрекать!

Арант подавился смешком. А я потрясенно уставилась на паука. Клянусь Святой Бригиттой, но он покраснел и смущенно шаркнул сразу тремя лапками по одеялу, на котором сидел!

– Ага, смеешься, Ар! А я б посмотрел на тебя в такой ситуации! – В голосе хозяина слышалась почти детская обида. – Я пока среди его пьяных бредней разобрал, что Мариэлле грозит опасность, наверное, год прошел! Я боялся, что уже поздно. Когда вбежал в отведенную ей комнату, она была вся синяя и сердце почти не билось! Что мне было делать?!

– Да я же ничего тебе не говорю. – Примирительно протянул брат хозяина. – Просто я даже представить себе не могу подобную картину…

– Не можешь?.. Ну ладно. Найду этого мохнатого мерзавца – специально в стакан с вином закину и заставлю все на «бис» продемонстрировать! Я…

– Шир!.. Шир, не кипятись! – Голос брата хозяина звучал увещевательно. – я тебе верю. Мы никогда друг другу не лгали. Я сейчас о другом. Дядюшка сделал стойку, как старая гончая, когда узнал, что в твоем доме есть фея. И со следа ты его теперь не собьешь. Ему плевать, что фея не обучена и не инициирована. Главное, что она есть. Единственная на все королевство. А значит, упустить ее нельзя. Понимаешь?

– Да понимаю я все, брат. И самое отвратительное, что именно это я Мариэлле и говорил, когда уговаривал вернуть Мининому скелету первоначальный цвет. Пригрозил, что если не вернет, то король обязательно узнает о ее художествах, и тогда ей одна дорога – замуж за выгодного человека и рожать маленьких феечек для королевства.

– Ну ты и дурак, брат!

– Я хотел как лучше, – огрызнулся хозяин, – хотел, чтобы она вернула скелету первоначальный цвет! Кто ж мог подумать, что она вложится по полной!

– Дурень! Она же необученная! Ее никто не учил дозировать силу! Ты ее перепугал до полусмерти, вот и получил!

– Я всего лишь немного сгустил краски!

– Сгустил, так сгустил. А теперь тебе же это и поправлять. Начинай, Шир, продумывать речь, как ты будешь девчонке пояснять, что несмотря на то, что Ершик снова белый, как положено, ей все равно нужно готовиться замуж.

Хозяин вяло огрызнулся:

– Ну подумаешь… если разобраться, то ничего такого тут нет. Наоборот, она должна чувствовать себя счастливой: была приютской и безродной, а станет придворной дамой. Муж будет заботиться…

Арант вздохнул:

– Чтоб она была постоянно беременная? Ширант, я тебя не узнаю. А ты был бы счастливым, если бы тебя заперли в каких-то покоях и заставляли плодиться и размножаться? Ладно, пока рано об этом говорить. Дядюшка любезно дал время Мариэлле поправиться и прийти в себя. Но тебе не помешает предупредить девчонку, что уже в конце этой недели она будет представлена ко двору, где ей подберут мужа. А то, если поставить ее перед фактом, еще, чего доброго, инициация пройдет прямо тут. Лучше не брать на себя такую ответственность. Пусть этим занимается ее муж. В случае чего, все претензии тоже будут в его адрес. А сейчас пошли отсюда, а то точно разбудим. Тогда беды не оберешься! Убедились, что она крепко спит и с ней все хорошо, и уходим!

Шагов по мягкому ковру я не услышала, зато в тишине отчетливо был слышен щелчок дверного замка. Меня еще и заперли тут? Я дернулась на кровати, чуть не сбросив с себя паука, но все же осталась на месте. А то вдруг благородные господа что-то забыли и сейчас вернутся? А тут я во всей своей красе разгуливаю по комнате. Прошу меня любить и жаловать. Тут-то братья сразу и смекнут, что я все слышала.

Я просидела в тишине не меньше минут десяти, тоскливо раздумывая над своей судьбой. Еще не успела привыкнуть к тому, что я, оказывается, фея, а тут уже нужно замуж и новых феечек плодить.

Паук первым нарушил тишину:

– Что будем делать?

Я уныло пожала плечами:

– А у меня есть выбор?

Паук как-то странно передернулся, словно тоже пожал несуществующими плечами, и философски проскрежетал:

– Выбор есть всегда. И зависит от того, что тебе больше нравится или больше подходит. Будешь королевской племенной феей и сидеть у мужа на поводке?

Я невесело фыркнула:

– По-моему, речь шла о золотой клетке.

Паук отмахнулся сразу тремя лапками:

– Не важно!

– А что ты предлагаешь?