Ваше Величество Госпожа Рабыня

По счастью, в эти психологические дебри Брызгалову залезать не требовалось: его дело — искать убийцу, а не сочинять для Страшного Суда характеристику на Яновского. Мог — не мог, убил — не убил… что же?.. Андрей Игоревич вне подозрений?.. или… "картинка" врёт?.. или… вот именно! И скорей всего! За три, четыре часа знакомства Андрей Игоревич до безобразия обаял его! До полной потери сыщицкого чутья! Ох, до чего же не кстати! Питать к подозреваемому симпатию или антипатию — впору отказываться от дела!

"Да, Геннадий Ильич, твоё расследование, похоже, повисло на волоске, — с укоризной обратился к себе майор, — если немедленно не справишься с возникшими предубеждениями, можешь подавать рапорт полковнику — толку от тебя всё равно не будет!"

Заданная самому себе небольшая взбучка, Брызгалову, кажется, помогла: во всяком случае, к моменту возвращения Андрея Игоревича он уже знал, что, всё абстрактное отложив "на потом", начнёт с конкретного — со ссоры Яновского с другом. И посему, когда после недолгого отсутствия Андрей Игоревич вновь уселся за стол, майор, немножечко поговорив с ним об Алле Анатольевне, неожиданно вернулся к недавней, затеявшейся на террасе клуба, беседе. Причём, достаточно ловко: так, будто та беседа у них не прерывалась.

— Андрей Игоревич, если вы не передумали… ваша ссора с Бутовым… вы, кажется, хотели о ней рассказать подробнее? Без утайки? Помнится, даже грозились "исповедью"?

Яновский поставил на стол бокал, из которого, смакуя, мелкими редкими глотками пил превосходный молдавский "рислинг", и внимательно посмотрел на майора.

— Геннадий Ильич, однако… По вашему, значит, настало время?.. Думаете, "дозрел" Яновский?.. Да нет… Вздор… Вы не настолько прямолинейны… Тут, пожалуй… ну да! Конечно! Хотите, Геннадий Ильич, я сейчас в общих чертах восстановлю ход ваших рассуждений? В то время, пока меня здесь не было? Пока я относил Аллочку наверх?

— Сделайте одолжение. Весьма любопытно…

— Что же, Геннадий Ильич — "получайте"… да, если малость "уем" — не обижайтесь. Потому как на полном серьёзе — согласитесь, было бы несколько глуповато. Итак: Яновский — каковым я его узнал сегодня, при личной встрече, а не по досье прокурора… Мог ли он застрелить своего друга? Причём — хладнокровно, заранее всё спланировав? Нет! Такой обаятельный… умный… внешность, однако, обманчива… снаружи: ум, обаяние, добродушие — а внутри? Там ведь может быть такое? Да и ссора… Яновский — по документам — явно подставил Бутова… нагрел, похоже, по крупному… но почему в таком случае Бутов не "заказал" его?.. из благодарности?.. чёрт его знает! Вообще — история тёмная… А тут ещё Алла Анатольевна — очаровательная садистка! Их давний — якобы прекратившийся — роман… Нет, Яновский, как ни крути, тот ещё типчик… "разъяснить" его ох как необходимо! Однако — умён, подлец! Такого не вдруг расколешь. Такого надо "с подходцем". И для начала… с чего бы это его так тянет на откровенность? "Исповедаться", видите ли, не терпится! Или надеется мне "залепить горбатого"? Лапши навешать? Дудки! Меня на кривой козе не объедешь! Пусть врёт. А я послушаю… сейчас — самое время… уже порядком подвыпил… начнёт врать — да и заврётся! И тут я его — голубчика — цап-царап!

Рассуждая от лица Брызгалова, Андрей Игоревич до того точно скопировал его голос, жесты, манеру речи, что по окончании сего сатирического этюда майор, не выдержав, рассмеялся.

— Бога побойтесь, Андрей Игоревич! Зарывать в землю такой талант! Вам не с компьютерами — вам надо идти на эстраду! Как это вы сказали, — и тут я его, голубчика, цап-царап? — ха-ха-ха! Уморили, слов нет, уморили! Жаль, Алла Анатольевна не слышала вашей блестящей импровизации! Кстати… а почему вы её обозвали садисткой?

— Потому, Геннадий Ильич… А вы сами разве ещё не поняли, что она таковой является? Или — поняли, но стесняетесь называть вещи своими именами? Напрасно. Ничего обидного в этом определении для Аллочки нет. Понимаете ли, так распорядилась природа… Однако, Геннадий Ильич, давайте пока отложим разговор на данную тему. Вот когда будем говорить об Игоревых рабынях — тогда и об Алле Анатольевне. Оно ведь — переплетено. Только, пожалуйста, не навообразите чего-нибудь кошмарного — например, не представьте себе Аллочку в роли надсмотрщицы в концлагере! Нет! Ничего подобного! "Нормальная" умеренная садистка. Вполне контролирующая свои желания и поступки. Жестокая — не более, чем основная масса женщин. Не говоря уже о мужчинах. Но, Геннадий Ильич, давайте об этом после. А то вы со мной — прямо как кошка с мышкой. Только соберусь рассказать вам о моей ссоре с Игорем, а вы — круть-верть! — и я вам уже говорю об Алле Анатольевне. Порфирий Петрович — как же! Нашёл сравнение! Да вы ему сто очков дадите!

— Ну уж, Андрей Игоревич, не прибедняйтесь! Хороша "мышка"! Которой ничего не стоит довести "кошку" до колик в животе! Так спародировать! Талант, Андрей Игоревич, несомненный талант!