Василеостровский чемодан

Вообразим будто, вызывая сочувствие переживаниям профессора по поводу потери единственно для него драгоценного камня, мы попутно и не слишком намеренно вызвали сочувствие ему же, но и ещё по одному поводу. Он же одновременно терял источник музыки сфер! Думать он, может быть, и не думал о том и, пусть даже отгонял мысль о замечательном, но вредном промежуточном изобретении, и вообще отрекался от него… но, как-никак, – дело жизни, всё-таки. Жаль, очень жаль.

Музыка звёзд, музыка звёзд. Её слышал обычный городской житель. Её, должно быть, любой слышал, но не обращал внимания, потому что она – постоянный фон, сопровождающий человека со дня рождения и до конца жизни. Каким бы прекрасным он ни был, привычка делает его не замечаемым.

Но ещё раз вернёмся к гемме. Ведь профессор Предтеченский погрузился в переживания по поводу утраты именно её, а не всех звёзд и даже не одной из них с тем же названием, что обитает в Северной Короне. О звёздах мы здесь с профессором перекинулись ради сравнения, мы нарочно о том и предупредили. Однако разницы нет. На камешек тоже не стоило обращать внимания. Не надо думать о том, кого он вам напоминает. Потому что есть у людей привычка в уверенности: никто и никогда его у тебя не отымет, хотя бы по единственной причине – кроме тебя, ни для кого другого он никакой ценности не представляет. Поэтому он бессменно при тебе. Он исключительно твой. Самый дорогой предмет, напоминающий о самом нужном, неизменно и будет при тебе. А откуда-то нашлись те, кто, не подумав, отняли для себя ненужную вещицу и унесли неведомо куда. Есть, отчего внезапно возникнуть бурному росту сиротливости, несмотря на постоянное присутствие «притёртой» семьи.

Ага, вот-вот, именно семья. Та, которая действительно притёртая и никуда не девающаяся. Что она? Клод Георгиевич ведь и в ней себя постоянно чувствовал сиротой, правда, признаемся, иного рода, то есть, счастливо пристроенным. Благодарным подкидышем. Но, тем не менее, как она отнесётся к теперешнему состоянию, которое он, конечно же, не сможет скрыть? Ну, такое странное и чуждое свечение из вечно сиюминутного прошлого, коли оно и раньше никогда не кололо глаза этой давно притёртой семье Предтеченского, так, значит, исчезновение тоже не станет замеченным. Не ведала она о том, и если догадывалась, то вниманием к нему не баловалась. Махнёт рукой да промолвит про себя: «чем бы ни тешился»…

Клод Георгиевич затворил створки окна, плотно зашторил проём, подошёл к роялю и, не открывая крышки, виртуозно постукал пальцами по чёрному лаку.

ГЛАВА 4

– Да ты покажи, что за штуку нацепил на шею, – сказал один бомж другому.

«Аристократ» вытащил из-за пазухи простенькую вещицу, дорогую неизвестному им человеку, и стал разглядывать рельеф, отводя руку от назойливого сотоварища то в одну, то в другую сторону, то вверх, то вниз.

– Ну, дай ты мне поглядеть, – настаивал временный спутник и, поймав, наконец, метущуюся ладонь товарища по социальной нише, другой рукой ухватился за бечёвку геммы и сильно дёрнул вниз, с намерением отнять интересную вещь.

Бечёвка оборвалась, и камешек соскользнул с неё, обретая двойное ускорение: от рывка и от земного притяжения. При резком движении вниз он успел едва разок сверкнуть, отразив на миг закатное солнце. Тут же, не замеченный обоими путниками, этот для кого-то дорогой и самый нужный предмет сразу стукнулся о ребро камня тротуара, и от него отскочил в виде нескольких осколков, веером разметавшихся в разные стороны. Вот и всё, что осталось от изображения неизвестной женщины. Совершенно тусклыми и корявыми, а главное, ничего не значащими осколками бывшая драгоценность слилась с мелкими кусками щебёнки, что просыпал здесь недавно грузовик, торопящийся на стройку.

– Зря ходили в ту квартиру, – сказал бывший аристократ, не находя глазами осколков геммы, – рисковали зря. Никакого толку.

– Ну, почему зря, – ответил товарищ по судьбе и вынул из кармана ключ. – Видишь?

– И что? Выкинь. Всё выкинул, и ключ выкинь. Зачем он тебе?

– Нет уж. Ты ничего не понимаешь. Это же ключ от квартиры. Причём от известной, а не от абстрактной. Приятно осознавать, что у тебя есть ключ от вполне конкретной квартиры. Я такого чувства уже давно не переживал. Приятное оно. Человеческий облик поддерживает. Понял?

Бомжи постояли недолгое время, а затем разошлись по разные стороны моста.

ГЛАВА 5