Василий Алексеев

— Я не буду спрашивать, почему ни в Уставе, ни в докладе господина Шевцова нет ни одного требования о шестичасовом рабочем дне для подрастающего молодняка, который бастует из-за этого. Такие вопросы великого просветителя господина Шевцова не волнуют.

Я не буду говорить, что теория объединения славянских народов, о котором написано в Уставе и сказано сегодня вновь, — это оппортунизм.

Я не буду доказывать, что лозунг беспартийности, который является в Уставе центральным и который господин кадет Шевцов без устали вдалбливает нам в головы, — это самая что ни на есть партийность, прикрытая фиговым листком красноречия данного господина.

Я не буду доказывать, что призыв к молодежи не заниматься политикой — самая что ни на есть открытая политика, только политика в интересах буржуазии и ее подпевал.

Я не буду доказывать, что продавать за деньги звания почетных членов и член-соревнователей в «Труде и Свете», о чем записано в Уставе, — это значит предлагать пролетарской молодежи буржуазную форму организации, которая существует в кадетском молодежном обществе «Маяк».

Я не буду этого делать потому, что это всем уже ясно. Ясно или нет?

— Ясно, ясно! — закричали с мест.

— Но один вопрос господину Шевцову я задам, — продолжал Алексеев.

«Ясно, о чем, — уныло подумал Шевцов. — Про деньги Нобеля…»

И вдруг чихнул раз, второй, третий — от пола несло краской и скипидаром. «Тьфу, как некстати».

— Будьте здоровы, господин Шевцов! — поклонился слегка Алексеев.

Прокатился смешок.

— А вопрос такой, господин Шевцов: на какие деньги вы проделали ремонт вот этого распрекрасно выкрашенного, отполированного и обставленного разной гарнитурой помещения? На какие деньги изданы Программ, Устав, Манифест и различные листовки «Труда и Света»?

Зал замер.

— Здесь нет никаких тайн, товарищ Алексеев, — ко вставая с места, ответил Шевцов. — Районы отчисляют деньги исполкому. Вот из этих сумм и расходовали.

— Это мы проверили, — закрутил несогласно головой Алексеев. — В отчете по финансам расходы на несколько тысяч больше, чем поступления от районов. Неувязочка. Как это объяснить?

Шевцов в душе удовлетворенно ухмыльнулся: в ответ на этот вопрос у него была «заготовочка».

— Н-ну-у… — тянул он, чтоб эффект был посильней, — понимаете… я не хотел, то есть я хотел, чтобы это осталось в тайне… но раз вы настаиваете… в общем, я вынужден был внести на общественные расходы часть своих личных сбережений…

— Сколько внес? — выкрикнули из зала.

— Около полутора тысяч, — приврал Шевцов, скромно потупясь.

— Сколько?! Полторы тыщи? Ничего себе денежка!

— Вот это «часть»! А сколько ж еще осталось?

— Да он же буржуй, наш председатель!..

Выкрики неслись из зала один за другим, кто-то гаркнул «Долой!», раздался свист.

Такого «эффекта» Шевцов никак не ожидал и сник. Алексеев тоже не рассчитывал, что Шевцов так облапошится, но был доволен, стоял и ждал, когда стихнет шум.

Угомонились.

Алексеев повернулся к Шевцову:

— Неплохо вам платили черносотенцы, неплохо, если вы такие денежки имеете… А все ж вопрос-то остается. Ну, внесли вы, положим, полторы тысячи, а где ж еще три с половиной? Расходы-то на пять тысяч больше доходов… Это как выходит?

— Были еще поступления от частных лиц, — деревянными губами ответил Шевцов, холодея, как будто ею поймали, когда он украдкой лез ложкой в банку с вареньем.

— Конкретно… — настаивал Алексеев.

— Вы что так со мной разговариваете? — попытался возмутиться и выкрутиться Шевцов. — Я что — на суде? Это допрос?

— Отвечай! — закричали из зала.

— Да я ничего и не пытаюсь скрывать от Совета, от актива. Пожалуйста. Триста рублей нам пожертвовал господин Нобель… Все по Уставу, товарищи…

Об этом знали еще не все из присутствующих, а часть тех, кто слышал об этом от большевиков, сомневались. И вот тебе на, правда!..

— Буржуйский прихвостень!

— Буржуй!

— Долой!

Актив бесновался от возмущения., И Алексеев понял, что надо переходить к главному.

— Тише! — закричал он. — Прошу тишины!

Теперь все глаза были обращены на него.

— Вы видите, господин Шевцов, вам не доверяют члены Всерайонного Совета, члены комитетов районных организаций, которых вы собрали на это «юбилейное» заседание. Но и это не все. Вам не доверяют низы, массы молодежи. Они требуют убрать вас с руководящего поста. Вот одна из резолюций молодежного союза завода — ко иронии судьбы того самого вашего Нобеля, который оказал вам вспомоществование. Зачитаю полностью… «12 августа семнадцатого года. Резолюция пролетарской юношеской организации «Труд и Свет» при заводе «Л. Нобель». Заслушав доклад нашего представителя из района товарища Мурашова, из его слов узнали, что господин Шевцов ведет нашу организацию к дезорганизации, а не к сплочению и своими действиями вносит раздор и вражду в нашу среду. Мы, организация юношей, протестуем против диктаторства и выносим строгое порицание господину Шевцову и требуем, чтобы он удалился из нашей среды, как не заслуживающий своими действиями ничего, кроме порицания и удаления из нашей среды. Сим удостоверяем за подписью: председатель — Орлов, секретарь — Тарасов, товарищ председателя — Мурашов».