Вассал и господин

Максимилиан пошел за ними следом. Только очень ему хотелось поговорить обо всем, что случилось вчера, с тем, кто будет слушать и не будет смеяться. А такой человек тут был только один.

И звали его брат Ипполит.

Глава 20

Брата Ипполита любили все, кто его знал. Человек он был неспесивый и мудрый не по годам. Мудрость его не являлась кичливым всезнайством или холодной бесстрастностью, а теплой мудростью внимания и понимания, без всякого налета поповского поучения. Он был старше Максимилиана на несколько лет, года на четыре, и не потешался над ним, слушая его рассказ и про ночные приключения, и про госпожу Агнес, про погубленную одежду и неудовольствие отца.

И рассказ юноши не оставил молодого монаха равнодушным. Он сразу сказал Максимилиану:

– У меня есть два талера, коли нужно вам, один талер могу дать вам на поправку платья.

– Да нет же, я не о том вам говорил, – поморщился Максимилиан, – то мне отец купит. Я же про госпожу Агнес…

– О том молчите, – тихо, но твердо посоветовал монах, – все замечают, что госпожа Агнес стала сама не своя.

– Слава богу, что хоть уехала, – произнес юноша, – проходу мне не давала еще в Хоккенхайме.

– Молчите, говорю вам, – настоял брат Ипполит. Он, как и все, замечал, как на глазах меняется тихая и богобоязненная девочка из Рютте. И знал он о ней такое, о чем Максимилиан и не догадывался, также знал, что господин на все странности Агнес смотрит сквозь пальцы. Может, потому что Агнес могла боль в его ранах унять. Или, может, потому что Агнес умела заглядывать в шар. Это было особенно богомерзко, но об этом брат Ипполит не писал даже своему духовнику, аббату Деррингхофского монастыря. Молчал, хотя и терзался оттого, что приходилось такое скрывать.

– О госпоже Агнес никому ничего не говорите, может, к вам она льнет оттого, что сердцем она к вам благосклонна, – предположил брат Ипполит.

– Сердцем! – фыркнул Максимилиан, вспоминая, как хватала она его пальцами цепкими, как грызла его зубами.

Сердцем – это не про госпожу Агнес.

– А насчет волка у меня мысль есть, нужно книгу мою посмотреть. Сейчас меня мужик местный ждет, ребенок у него захворал, а вот после возьмем книгу и обязательно почитаем про то, какие волки бывают. Может, вы простого волка встретили.

Весь вид юноши выражал: ну да, как же, простого. Такого простого, что на дерево прыгал. Но раз монах так считал, он спорить не стал.

– Я пойду к солдатам, поем, – сказал Максимилиан, – а то со вчерашнего обеда не ел ничего. Только воду из луж пил.

* * *

…Нога не болела ровно до того момента, как снова нужно было садиться на коня. Волков вздохнул: сколько ни оттягивай неприятный момент, а на коня сесть придется.

Ёган помог ему сесть, и они поехали дальше смотреть границы.

Ехали от леса на восток, вверх по реке. Места тут были все такие же дикие и пустынные. Только кострища да обрывки сетей на берегу говорили, что иногда тут бывают рыбаки. Так доехали они до места, где река резко заворачивала на север.

– Все, – сказал Куртц, – вот и ваша южная граница с кантоном Брегген закончилась. Вся граница у вас с ним по реке. Кроме куска, где лес растет.

– А там? – спросил кавалер, указывая на восток.

– Фринланд. Фамильные вотчины курфюрстов Ланна.

Они повернули на север и двинулись вдоль реки, которая стала заметно уже и быстрее. И места по берегу ее были совсем иные, чем на западе его земель. Там холмы и овраги, а тут сплошные низины вдоль реки. По оврагам с запада сюда стекли десятки ручьев, и земля была от этого сыра – так сыра, что следы от конских копыт начинали заполняться водой. И трава во многих местах росла не полевая, а болотная. Во многих других местах стояли большие и давние лужи, заросшие желтой, склизкой тиной, и в них резвились разные гады. Унылы были места эти, никак не веселее, чем заросшие репейником и кустами овраги на западе. Хотя сама земля была не так красна, как на западе.

Волков опять сделался мрачен и от боли в ноге, и от понимания, что досталась ему земля такая бедная. Казалось бы, чему тут радоваться, а Ёган вдруг говорит довольно:

– Вон сколько тут земли, глазом не обвести.

– Так разве то земля? – спросил у него кавалер.

– А что же? – удивлялся новоиспеченный управляющий.

– Болото. Тут и не вырастет ничего.

– Так болото оно почему? – опять радостно спросил Ёган.

– Почему?

– Из-за лени. Вот барон Рютте, вы ж его помните, отобрал у нас выпас. Он однажды сообщил, что выпаса больше нам не даст. Не он сам, конечно, говорил, а управляющий, тот, которого вы того… – Ёган показал многозначительный жест. – Говорил, мол, самому барону нужно. Так вот, а мы в ответ: «То болото, что у реки, отдадите нам?». Он говорит: «Да берите хоть навек». Ну, мы с мужиками собрались и за неделю канав нарыли, через месяц вода и ушла, теперь там луга были лучше, чем у барона. Вот.

Волков и про ногу забыл, смотрел на Ёгана с интересом:

– И что, тут тоже можно из болот луга сделать?

– А как же, конечно, можно.

– И что для этого нужно?

– Хороший дрын, – заявил управляющий.

– Какой еще дрын? – не понял Волков и нахмурился, ему казалось, что Ёган над ним смеется.