Вассал и господин

– У вас есть молитва, которую читают над неизвестным? – спросил его Бертье.

– Есть, есть, – кивал тот.

– Надобно знать, кто его убил, – произнес кавалер, вытирая каплю крови с ладони.

– Так волки, экселенц, вон, на черепушке следы. Видно, что грызли, – объяснил Сыч. – Рук с ногами нет, растащили.

– Я как-то оленя ранил, – сказал Бертье, – он убежал, я за ним до вечера по следу шел, а пришел, так увидал, что ему весь бок обглодали. А кто, думаете? Волков и медведей у нас в поместье не было.

Все смотрели на него с интересом, ожидая продолжения.

– Так это свиньи его пожрали, – сообщил ротмистр, довольный тем, что его рассказ так всех заинтересовал.

Кавалер еще раз огляделся вокруг, и ему стало жаль этого беднягу – кто загнал его сюда в эту пустошь, как он здесь погибал? Видно, страшно ему тут было, на помощь он даже и надеяться не мог. Тут даже и кричи – никто не услышит, и не потому, что нет никого, а потому что холм да кусты крику и улететь не дадут. Будешь гудеть как в бочке.

– Ладно, – сказал он двум солдатам, что были с ними, – закапывайте.

Те быстро и по-солдатски умело стали копать землю в двух шагах от останков. Брат Ипполит сложил руки и стал читать молитву. И тут один из солдат наклонился и поднял что-то с земли. Поглядел, что это, и передал вещь монаху. Вещица была мелкая. Тот перестал молиться и взял ее, сказав:

– Серебро.

И, подойдя к Волкову, протянул ему находку. Это был крестик, небольшой, но хорошей работы. Бертье с первого взгляда определил:

– То крест не мужицкий, двадцать крейцеров стоит. Может, купчишка какой был. Ехал куда-нибудь.

Волков покосился на него, подумав: «Какого дьявола купцу в такой глуши делать, здесь и дороги-то нет, откуда и куда он мог тут ехать?»

Но вслух ничего не сказал, вернул крестик монаху и махнул рукой солдатам – хороните.

Мертвяка похоронили. Сели на лошадей, поехали в Эшбахт. Бертье ехал рядом с кавалером и всю дорогу докучал ему своими рассказами про охоту. Рассказывать он был мастер. Если он и вправду такой охотник был, то местным волкам кавалер не позавидовал бы. А монах тем временем делал многозначительное лицо, всем видом показывал, что ему есть что сказать, но при ротмистре ему это говорить неудобно.

Так доехали до дома. И уже там, когда Волков слез с лошади и уже сидел за столом, монах пришел и спросил, не занят ли он.

Волков был не занят, если не считать больной ноги, которую он пытался разминать. Он указал брату Ипполиту на лавку. Монах сел.

Кавалер думал, что монах будет говорить о покойнике, крестике и волках, но тот достал из-за пазухи хорошо исписанную бумагу.

– То от духовника моего, – сообщил юный монах.

Кто его духовник, Волков помнил. Это был аббат Деррингхофского монастыря – отец Матвей. А брат Ипполит развернул письмо и сказал:

– Вчера, когда в городе были, я на почту успел сходить, вот и письмо получил. Аббат вас вспоминает в каждом письме, всегда про вас спрашивает, а тут так и вовсе вам написал. – Он сразу начал читать: – «А господину коннетаблю передай, что госпожа Анна фон Деррингхоф месяц как разрешилась от бремени удачно и принесла дочь. Девочка здорова и хороша. Крещена именем Ангелика. Госпожа Анна шлет коннетаблю свой поклон и говорит, что помнит про него и молится за него».

Ничего он не понял, нахмурился и спросил с пренебрежением:

– Что? О чем это все?

Он, конечно, помнил аббата, помнил и госпожу Анну, но это были люди из прошлого, словно из другой, далекой его жизни, ему и не до них сейчас было, его волки интересовали, а тут девочка какая-то…

Монах растерялся, потряс листом бумаги и сказал:

– Аббат написал, что… госпожа Анна разрешилась…

Кавалер только рукой на него махнул.

– Ты лучше скажи, как ликантропуса найти. Как убить его? Если он не выдумка Максимилиана.

– Ликантропуса? – растерянно переспросил брат Ипполит. – Ну, как и всех остальных чудищ, серебром первородным. Осталась у вас хоть одна стрела с серебром?

– Это болт, а не стрела, балда, – сказал Волков, усмехаясь глупости монаха. – Надо будет у Ёгана спросить, по-моему, ни одного не осталось. Нужно будет сделать.

– А еще вы ж помните, в книге сказано, что его можно убить, когда он в облике человеческом. Тогда его просто убить, как человека. Простым железом.

– Да уж это я смогу, только надобно знать, кто он.

– Если тут такой есть, – сказал монах, подумав, – то узнаем, найдем. Людей тут очень мало, ликантропусу тут и затеряться негде будет.

– Хотелось бы, чтобы не было тут никого, кроме обычных волков, их бы и Бертье перебил бы.

Юный монах помолчал, еще раз заглянул в бумагу и спросил:

– А что же, для вас привет от госпожи Анны и аббата не важен совсем?

– Важен, важен, – равнодушно сказал кавалер, – напиши им, что и я за них молюсь. И рад, что госпожа Анна удачно разрешилась.

Монах странно посмотрел на него и думал еще что-то сказать, но пришел Ёган и бесцеремонно перебил его:

– Господин, пойдемте, поглядите, как быка в хлеву поставить, чтобы ему там просторно было и чтобы место для коров осталось. Вот, думаю, завтра двух мужиков на покос отправить, бык-то здоров, ему много сена зимой потребно будет.