Вацлав Нижинский. Воспоминания

Беспокойный парижский сезон 1912 года подходил к концу. Новые спектакли и громкие споры только что закончились; теперь время и ум Сергея Павловича заполнили светские обязанности и новые художественные планы. Нижинскому тоже нелегко было освободиться от них. Его просто осаждали художники и скульпторы. Его рисовали и делали с него наброски бесчисленные художники со всего мира. Раньше его черты и движения улавливали взглядом и изображали Бланш, Лепап, Серов, Детома и многие другие. Но им приходилось подстерегать для этого минуты, когда Нижинский был свободен, — жест или позу за кулисами или в репетиционном зале. Теперь Роден в числе многих других предложил сделать скульптуру с Нижинского. Было решено, что после утренних упражнений Нижинский будет ходить к Родену в его медонскую мастерскую и позировать.

Начались и походы по магазинам. Нижинский одевался с педантичной аккуратностью, но просто. Одежды у него было мало, и он никогда не имел больше двух костюмов одновременно. Большую часть дня он проводил в театре, одетый в тренировочный костюм. Эта одежда была единственной роскошью, которую он себе позволял. Рубашки для танца ему шил модный парижский и лондонский портной-рубашечник Тремлетт по специальной выкройке, из очаровательного нежного крепдешина пастельных тонов. У него были сотни пар танцевальных туфель. Во время одной из своих поездок по Парижу в автомобиле он обнаружил в маленьком магазинчике на улице Комартен какие-то странные замшевые сандалии, украшенные тесьмой, купил их и носил во время репетиций, когда не танцевал. С этого началась популярность сандалий из Довиля, которые стали сверхмодными.

После премьеры «Синего Бога» Кокто, один из его авторов, подарил Нижинскому золотой карандаш с кабошоном из сапфира, который Вацлав всегда носил с собой. У Нижинского была настоящая страсть к сапфирам, и Сергей Павлович, зная это, при каждом приезде в Париж дарил ему кольцо с сапфиром от Картье. Считалось, что Вацлаву принадлежат самые лучшие сапфиры, и вскоре его прозвали «король сапфиров». Тут понадобились советы Гинцбурга, и он был в восторге оттого, что в таких случаях ездит с Нижинским, сопровождая его в качестве арбитра изящества. Тремлетту был сделан большой заказ на нижнее белье и халаты, в которых Нижинский выглядел очень красиво — и в пижамах тоже. Но в одежде для улицы он казался очень неуклюжим: она не подходила к его очень пропорционально сложенному телу. У него были широкие плечи и тонкая талия — шестьдесят три сантиметра, не больше, чем у Венеры Милосской. Было решено, что заказ на его костюмы будет отдан Дэвису, знаменитому лондонскому портному, который шил на принца Уэльского. У Тоне был заказан красивый, подогнанный по его руке корпус для часов, и Нижинский стал владельцем самых плоских часов от Бенсона. Он был счастлив и горд этой покупкой, как ребенок. С тех самых пор, как много лет назад, еще учеником, он танцевал перед царем в спектаклях Императорской школы и царь подарил ему часы, которые в конце концов оказались в ломбарде, он никогда не имел часов.

По вечерам Нижинский любил ужинать в «Шато де Мадрид» или «Пре Кателан». Там, на зеленой лужайке, было тихо и спокойно, воздух был пропитан ароматом акации, и там он отдыхал. Очень часто их[25] сопровождал Дебюсси, который был в восторге оттого, что «Фавн» стал сенсацией. Его очень увлекла мысль о том, чтобы вместе с Нижинским работать над новым балетом.

С помощью Дягилева, который был их переводчиком, они обсуждали это предложение, и однажды вечером, обедая на террасе «Пре Кателан» под электрическими лампами, которые через веерные листья конского каштана отбрасывали на скатерть тени-кольца, он обратил внимание на полет привлеченных огнем мошек, которые описывали круг за кругом около ламп, и тут у него родился замысел «Игр». Он сказал Дебюсси, что представил себе случай из современной жизни — спорт и дух современной молодежи: «спортивная игра и игра в любовь». Предполагалось, что действие будет происходить в сумерках возле теннисной площадки после игры. Это должна быть самая суть флирта — современной формы любви. Получувства и незавершенные полужесты, игра телом в теннис и чувствами во флирт, любовная интрига между мальчиком и двумя девушками то с каждой отдельно, то с обеими одновременно — вечный любовный треугольник с совершенно новой точки зрения. Этот сюжет стал основой для очень многих современных балетов, которые на много лет позже сочинили Масин, Нижинская, Баланчин и другие.

Нижинский всегда интересовался спортом и всегда с завистью смотрел на спортивные игры. Он был бы рад участвовать в них, но, когда он был учеником Императорской школы, ему были строго запрещены все виды спорта, кроме плавания, так как спорт развивает мышцы неподходящим для танцовщика образом. Танцовщику вредно даже слишком много ходить.