Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— Вовсе нет, ты просто неспособен, неспособен и все! Неспособен! Ты каждый день на меня злишься, каждый день выходишь из себя! Уверяю тебя, если б ты смог меня уничтожить, ты бы сделал это уже давно! — Он энергично подался вперед.— Вот я, например, я все время что-нибудь создаю и уничтожаю. А ты ни разу ничего не создал; по крайней мере, я этого ни разу не видел.

— Если хочешь меня оскорбить, имей в виду, у тебя ничего не выйдет.

— Да ты просто боишься рассердить меня как следует, чтобы я и тебя не уничтожил.

— Я отвечу тебе твоими же словами,— сухо сказал Максимиллиан,— возьми, попробуй.

— Да я пробовал,— вздохнул Джо.— Не выходит.

Стрелки старинных часов каким-то незаметным образом прокрутились вперед, но так хитро, что теперь показывали время на две минуты раньше, чем только что.

— Но я же объяснил тебе, почему у меня не выходит, и это единственная причина.

Максимиллиан зевнул.

— Я отчетливо помню, как создавал тебя. А вот ты ничего не помнишь. По всем законам логики...

Джо выбросил руку вперед.

— Оглянись вокруг, где ты тут видишь логику?!

— Это не одно и то же...

— Ты можешь сотворить такой камень, который сам не поднимешь?

— Конечно, могу. Но это не одно и то же, при чем тут камень. Но если б я увидел, как он падает мне на голову...

— Макс,— Джо в отчаянии протянул к нему руки,— ну не станешь же ты отрицать хотя бы того, что я ни разу не видел тебя за пределами этой комнаты!

— Все свои потребности я могу удовлетворять здесь или, скажем, в соседнем помещении.

— А вот сейчас, например, ты мог бы пойти со мной?

— Я занят.

— Вот-вот. Да ты просто неспособен выйти отсюда! Ведь именно я сделал так, чтобы ты всегда оставался здесь.

— Чепуха. Я часто гуляю — через день, не реже — в одном из нижних коридоров.

— Но почему, когда я прихожу, ты всегда сидишь за этим столом? В любое время дня и ночи. Я ни разу не застукал тебя снаружи. Ты не выходишь даже для того, чтобы отлить.

— Тем больше причин убедиться в том, что именно я создал тебя. И представь, я никогда не зову тебя, по крайней мере вслух — полагаю, у меня это выходит как-то бессознательно... ну да, я допускаю, что временами испытываю к тебе чувство, которое весьма похоже на... нежность... in absentia⁹. Когда я, например, гуляю, или ложусь вздремнуть, или отправляюсь... отлить.

— Ну ладно, ладно,— проворчал Джо в ответ.— Что читаешь?

— «Гагарки»,— Максимиллиан погладил переплет.— М. Р. Локли. Прекрасная, удивительная книга. Если пообещаешь с ней бережно обращаться, я, пожалуй, дам тебе ее...

— Макс, послушай, ты должен пойти со мной! Там снаружи кто-то есть! Об этом мне сказала Морганта перед тем, как я избавился от нее. Там кто-то есть, и он пытается проникнуть сюда.

Джо театрально понизил голос.

— Через ров!

Максимиллиан так и затрясся от булькающего смеха.

— Опять твои дурацкие призраки!

— Это не мои призраки, а твои!

— Оставим это.— Максимиллиан снова раскрыл своего Локли.— Ты меня порой и в самом деле заставляешь злиться. Тебе, наконец, следует научиться брать на себя ответственность за то, что действительно принадлежит тебе, и не присваивать себе славу того, что тебе никоим образом не принадлежит.

— Например?

Книга громко шлепнулась на крышку стола.

— Заруби себе на носу, что ты — это ты, а я — это я, и не советую тебе путать!

— Да пошел ты...— вконец разочарованный Джо пересек комнату. Подойдя к двери, он со злостью повернулся и хотел было еще что-то выкрикнуть, но задохнулся от гнева и промолчал.

Максимиллиан сложил руки на груди; лицо его так и сияло. Стрелки часов незаметно прокрались вперед и теперь показывали без четверти три.

Джо выскочил из комнаты, изо всей силы хлопнув дверью.

Прикинув самый короткий путь ко рву, он завел мотоцикл и с ревом помчался вниз по ступенькам; его так трясло, что несколько раз чуть не выбросило из седла. На полном ходу он ворвался в низенький тоннель, так что пришлось прижимать голову к самому рулю, чтоб, не дай бог, не оторвало.

Тускло мерцающие язычки коптилок в нишах, огражденных железными решетками, пронеслись мимо и остались позади. А вот и обитая гвоздями дверь справа, та самая, запертая дверь, черный квадрат полтора на полтора, вжавшийся в неровную стену. Только он с ней поравнялся, как ему почудилось, что дверь слегка подрагивает. Впрочем, он был не совсем уверен; возможно, дверь дрожала от треска его мотора: пару недель назад у него отвалился глушитель.

Он резко повернул руль и ринулся в следующий пролет.