Вблизи холстов и красок. Дневник жены художника. Январь – июнь 1996 года

У меня свои заботы: кухня, посуда. Вычёсывала у Марты старую шерсть, целый ком собрала. Потом ушла в окрестные магазины. Видела на заборе яркий плакат «Россия. Родина. Народ – Геннадий Андреевич Зюганов» (иллюстрация к моему сегодняшнему разговору с Таней Баженовой). А на днях звонил художник Саша Беслик, рассказывал мне про артистку Людмилу Зайцеву, как на выставке «Русский пожар» в 1993 году она ему говорила: «Родину, как мать, надо уметь прощать». (Это когда Саша ей пожаловался, что его деда посадили или даже расстреляли ни за что.)

Из магазинов в мастерскую я вернулась в 4, а тут уже вовсю идёт сварка. Я варила сосиски, пекла запеканку. Убирала на веранде угол под абажуром (всё было покрыто тополиным пухом). Три бордовых красавца-пиона (от Наташи Ивановой) дружно осыпались. Её саженец терна (самый маленький), кажется, прижился.

Толя приварил ажурные кронштейны и арматуру для навеса над будущей дверью в палисадник. Во двор зашёл какой-то пожилой инвалид, просил у Гены разрешения (или щётку, я так и не поняла) почистить брюки. И вскоре я услышала в форточку кухни громкий политический спор, вернее ругань Гены в адрес Горбачёва. Мне пришлось даже выйти и пристыдить Гену за невыносимый истеричный пыл. Инвалид ушёл.

Около 7 вечера мы втроём стали ужинать на веранде, опять говорили о политике. Труженик Толя резких суждений не делает, но недостатки видит. После ужина Гена уговорил Толю приварить ещё перила к крыльцу – из ажурных частей старинной лестницы (нашей бывшей мастерской на Столешниковом переулке). А ведь бедный Толя сегодня почти не спал – клеил ночью обои в своей квартире. Ещё Гена всё спрашивал его совета, куда какую дверь ставить. В общем, ударно они сегодня поработали. Потом ещё убирали там провода и проч. Гена стал давать Толе за работу 70 000 рублей, но Толя взял лишь 50 000. Уже в 11-м часу вечера они пили чай. Потом ещё Гена ходил к Толе на работу за деревянными перилами (Толя, видимо, охраняет большой склад стройматериалов). Пилить они там не стали, Гена принёс длинные перила целиком. Говорит мне: «Васька гуляет во дворе, Ольга Ивановна дала ему осетрину, а он морду воротит».

Я на кухне варила щавелевый суп, заварила себе девясил. Состояние вечером опять ухудшилось: болела спина, лёгкие, горло горело. Гена торопил меня печатать письмо израильскому советнику по культуре (уже третий вариант). Но тут по телевизору начался фильм «Молчание ягнят» – заинтриговал сразу же (5 «Оскаров»). Так и смотрели его вместе до часу ночи.

Потом я печатала это его письмо. Гена сделал с меня карандашный набросок. Чувствовала я себя совсем плохо: жар в горле, кашель, насморк. Пила девясил. Гена собрал публикации, завтра всё понесёт израильскому советнику по культуре на Большую Ордынку. Легли в 3-м часу ночи. Главное, что Мишка (он же Машка) оказался жив, просто его (её) из-за течки сторожа-хозяева заперли на время в сарай (напротив нас – на той стороне улицы).

10 июня. Понедельник

Таганка. Утром надо мной жужжала огромная муха, не давала спать. Пришлось встать, открыть дверь и включить свет в прихожей. Муха улетела на свет. Я заснула. Встала в 12-м часу. Продолжаю болеть: воспалена носоглотка, вспухли дёсны, кашляю. Гена рассказал, что вышел утром в сад, а там Марта отцепилась и бегает, топчет огород. Прицепил. Увидел, что на пустыре (куда мы таскаем строительный мусор) свалку стали частично разгребать.

Гена торопился в израильское посольство, звонил туда, расспрашивал, как ехать. Ему звонил Захит: «Не думай, мы с Кругловым про тебя не забыли, скоро придём…» Гена позавтракал. И в 12 часов уехал на Большую Ордынку в израильское посольство. Я разбирала на веранде лопаты, грабли и проч., собирала тополиный пух, трясла тряпки с диванов, протёрла там пол. Потом возилась на кухне.

Гена был в израильском посольстве у советника по культуре, тот был недоволен, что Гена пришёл, предварительно не договорившись (мол, у меня же свои планы, ждут люди). Посмотрел фотографии работ, публикации, обещал всё отправить в Израиль. Из посольства Гена поехал домой на Ленинградский проспект – проверить. Дома труба (вентиль) в углу ванной не течёт, всё нормально. Ходил там за молоком в соседний подвальчик. И потом поехал на Таганку.

В мастерской Гена появился в 4-м часу дня. Мы с Васькой его ждали, лежали на веранде на диванах, стоящих под прямым углом друг к другу. Гена принёс аж 5 литров молока и мне кружку – подарок. Я решила сходить в аптеку за лекарствами себе. По дороге на обратном пути зашла в недавно открывшийся хозяйственный магазинчик (тут рядом), и вдруг у меня там начался сильный кашель, спазм перекрыл дыхание, еле-еле отдышалась. В мастерскую вернулась вся красная и в слезах от приступа удушья. Пили вместе с Геной «Пертуссин» – любимый детский сироп от кашля. Потом отдыхали: Гена лёг на кушетке в зале, читал «Московский комсомолец», а я немножко поспала на веранде. С 7 часов вечера занималась своими записями.