Вблизи холстов и красок. Дневник жены художника. Январь – июнь 1996 года

Гена сразу, как вернулся, стал сажать саженцы. Я встала, делала обед, кормила Марту, носила Гене воду для полива саженцев. Потом ходила в булочную, в овощной. Лето! Лето свалилось! Утомлённое солнцем лето! Возле домов цветёт жасмин, цветёт сирень. Цветёт черёмуха, тоже цветок моего детства. Всплывают в памяти школьные экзамены в Сталиногорске, когда учителя и комиссия утопали в букетах черёмухи, ведь накануне родительский комитет организовывал поход в лес за черёмухой. Святые простодушные времена…

Шла из магазинов мимо длинного дома, который тянется вдоль трамвайной линии. Но я, как обычно, шла по двору. И у его крайнего подъезда недалеко от помойки заметила большой выброшенный узел тряпья. Конечно, подобрала, принесла в мастерскую. Сразу его смотреть было некогда, отложила до вечера.

Обедали в 6 на веранде, там же на диванах легли отдохнуть. Веранда, шторы… Васька развалился на диване, Марта дремлет во дворе, за стеклом рамы – сочная дрожащая зелень огромного старого дерева. Всё классика, XIX век, время Гончарова! Дом наш – безграничных возможностей. Не хватает только художника всё это нарисовать… Гена лежал, вздыхал: «Я давно так не наслаждался жизнью!»

Я пошла развязывать узел, смотреть найденные «богатства». И… Боже мой! Действительно, богатства! И всё «экстра-класса». Два огромных тюля с золотым рисунком, красивая клеёнка, занавес для ванны, шёлковая зелёная штора на окно (с маленькой прожжённой дырочкой). Потом ярко-зелёная безрукавка из мягкой пуховой шерсти, красная кофточка, чёрная трикотажная юбка в складку…

Гена решил делать ванну на улице. Сначала повесил занавес для ванны, закрыл свой умывальник (от соседских глаз). Увлёкся, стал закрывать «банную комнату» со всех сторон. Ставил для этого металлические решётки, возился до самой темноты.

Я на кухне варила щи, манку, кисель. По ТВ показывали «Куклы», потом «Дни» Невзорова (о Брынцалове, имеет три дачи-дворца). Вернулся Гена со двора, стал смотреть кино по телевизору. Я поливала огород (наполняла через шланг железную бочку). Ночью на нашем тёмном дворе уже страшновато – стала вешать фонарь над входом на веранду (Гена помогал). Было почти 2 часа ночи. Гена вскоре лёг спать. Я ещё возилась на кухне, легла в 3.30 ночи.

Гена уже потратил на семена и саженцы миллион рублей…

12 мая. Воскресенье

Таганка. Встала в 12-м часу и сразу выпила «Кларитин» от аллергии. Веранда приводит в восторг! В огороде взошла редиска, срезала зелёный лучок. Большие гипсовые головы выразительно наблюдали за мной – необычность во всём. Гена торопился в Московский союз художников, звонил туда, сказали, что Глухов, председатель, на месте. Завтракали. И Гена в час дня поехал в МОСХ.

Я возилась на кухне. Звонила подруге Наташе Ивановой, её свекровь Зельма Яновна, у которой мы были когда-то в гостях на даче, обещает дать нам саженцы яблони-китайки. Не дозвонилась в отдел экспозиции Музея на Поклонной горе (к 9 Мая должны были выставить работы Гены). Вытащила большой жёлтый (с дырками) абажур для веранды…

Гена пришёл в 3 часа дня с «подарками» (из известного уже «источника»): обои в рулоне, электрический шнур, чёрная клеёнка, тряпочная вязаная подставка под горячее… Всему найдётся применение. Но главное, ничего не надо нам платить за землю! В бухгалтерии Гене сказали, что завтра юрист выдаст нужную справку. Встретил Гена там ещё Бубнова (секретаря МОСХа), который видел в Музее на Поклонной горе 15 работ Гены, – поздравлял. На обратном пути Гена зашёл в старый выселенный дом возле пожарной каланчи на Николоямской улице и обнаружил там навес на кронштейнах над уличным входом.

В 4-м часу дня мы пошли «на дело» с тележкой и инструментами. Лето! Жара! Быстро добрались. Уютный когда-то, старый московский дворик в окружении нескольких 2-этажных домов. Теперь всё выселено, разбито-перебито – знакомая картина заброшенности, случайных вещей и мусора. Зашли в дом – сверху обильно льётся вода, никому дела нет. Позже увидела большую серую крысу – вбежала в подъезд – хозяйка нынешняя.

Гена забыл взять с собой лестницу, ходил, искал ей замену. Из соседнего выселенного дома (тут же рядом) вышла женщина с сыном, тоже, видно, шарили – забрали, унесли две оригинальных полиэтиленовых бочки. Я зашла внутрь одной квартиры – гора разной модельной обуви, но… все на одну ногу (видимо, была витрина). Гена над другим подъездом быстро снял один кронштейн, велел мне отвезти его на тележке в мастерскую. Я отвезла и вернулась обратно. Гена ходил, искал другой кронштейн, парный, надеялся, что он где-то валяется. Обошёл соседний длинный дом, совсем разбитый, видно, выселен ещё раньше. В общем, нигде он не мог найти другого кронштейна.