Вдали от безумной толпы

– Я еще не размышляла об этом всерьез.

– Понимаю. И все же со смерти вашего супруга прошел почти год…

– Вы забываете о том, что его смерть не вполне доказана. Может статься, он жив, а я вовсе и не вдова, – сказала Батшеба, пытаясь воспользоваться случаем, чтобы уйти от разговора.

– Смерть вашего мужа доказана если не прямо, то косвенно. Человек видел, как он тонет. Всякий, кто в здравом уме, не может не считать его погибшим. И вы, мэм, я полагаю, не исключение.

– Верно. В противном случае я вела бы себя иначе, – произнесла Батшеба мягко. – Правда, поначалу у меня было такое странное чувство, будто он не мог умереть. Тогда я считала это ощущение необъяснимым, но теперь нашла объяснение, и даже не одно. И все же хотя теперь я и уверена, что больше его не увижу, я не думаю о новом замужестве. Иметь такие мысли было бы недостойно.

Воцарилось молчание. Батшеба и Болдвуд свернули на пустынную тропу, идущую через луг, и ничто не нарушало тишины, кроме скрипа седла и рессор. Через какое-то время Болдвуд опять заговорил:

– Помните, как в Кестербридже вы упали без чувств, и я понес вас в «Королевские доспехи»? На всякой улице бывает праздник. Тот день был моим.

– Да, да, я знаю, – торопливо проговорила она.

– Я всю жизнь буду жалеть о том, что в силу сложившихся обстоятельств вы не стали моей женой.

– Мне тоже очень жаль… – сказала Батшеба и тут же исправилась: – То есть… Я имею в виду… Мне жаль, что вы подумали…

– Для меня и удовольствие, и мука – вспоминать те прежние дни, когда я был для вас чем-то, а он еще ничем, и вы были почти моею. Но это, конечно, пустое. Я никогда вам не нравился.

– Вы нравились мне. И я вас уважала.

– А теперь?

– И теперь.

– Что?

– То есть как «что»?

– Я нравлюсь вам или вы меня уважаете?

– Не знаю. Нам, женщинам, нелегко выражать свои чувства при помощи языка, который мужчины создавали главным образом для себя. Я обошлась с вами бездумно, непростительно, зло! Целую вечность буду об этом сожалеть. Если бы я могла хоть как-то исправить ту ошибку, я исправила бы ее с радостью. Ничего другого в целом мире я не желаю так же сильно. Увы, это невозможно.

– Не вините себя. Вы были не так уж и неправы. Батшеба, если бы у вас имелись неопровержимые доказательства того, что вы та, кем являетесь, то есть вдова, вы исправили бы свою старую оплошность, выйдя за меня замуж?

– Трудно сказать. Во всяком случае, сейчас еще не время.

– Но когда-нибудь вы могли бы?

– Когда-нибудь – да, могла бы.

– Если так, то известно ли вам, что при отсутствии новых доказательств вы имеете право повторно выйти замуж через шесть лет, считая с нынешнего момента, и никто не сможет вас осудить?

– О да, – быстро ответила Батшеба. – Но не говорите об этом теперь. Семь лет или даже шесть… Кто знает, где мы будем по прошествии такого срока?

– Время пролетит незаметно. Когда оглядываешься назад, прожитые годы кажутся поразительно короткими. Гораздо короче, чем представлялись нам, когда мы смотрели вперед.

– Да, это я поняла на собственном опыте.

– Выслушайте меня еще раз, – произнес Болдвуд умоляюще. – Если я буду ждать, потом вы выйдете за меня? Вы говорите, что чувствуете себя передо мною виноватой. Так пусть это будет вашим искуплением.

– Мистер Болдвуд, шесть лет…

– Вы хотите стать женою кого-то другого?

– Отнюдь! То есть сейчас я не хочу говорить о таких предметах. По-моему, это дурно, и я не должна вам отвечать. Давайте оставим этот разговор. Мой муж, как я уже сказала, может быть жив.

– Хорошо, оставим, если вы желаете. Но в том, чтобы вам подумать о замужестве, ничего дурного нет. Я мужчина средних лет и готов оберегать вас до конца моих дней. С вашей стороны нет страсти, нет предосудительной спешки. С моей, положим, есть. Но если вы из сострадания или, по вашему собственному выражению, из желания исправить ошибку заключите со мною соглашение на шесть лет вперед, вас не в чем будет упрекнуть. Вместе с тем эта договоренность все решит между нами, и я смогу ждать счастья, хотя бы и позднего. Разве я не первый из тех, кто стоит подле вас? Разве однажды вы не были почти моею? Разве вы не готовы вернуться ко мне, когда позволят обстоятельства? Прошу вас, Батшеба, дайте мне обещание – всего лишь маленькое обещание – выйти замуж снова, выйти за меня!

Болдвуд говорил так возбужденно, что в какой-то момент Батшеба почти испугалась его, не теряя к нему сочувствия. Слишком хорошо помня ту вспышку гнева, которая случилась с ним однажды на Йелберийской дороге, и не желая ее повторения, она встревоженно промолвила:

– До тех пор, пока вы желаете на мне жениться, супругою другого я не стану, что бы ни случилось, но сказать больше… Вы заговорили со мною об этом так неожиданно…

– Ответьте попросту: через шесть лет вы будете моею женою? Непредвиденные случаи не в счет. Понятно, что всякое может произойти. Однако вы, я уверен, на этот раз свое слово сдержите.

– Потому-то я и не спешу его давать.

– Прошу вас! Вспомните о прошлом и будьте ко мне добры!

Батшеба вздохнула и горестно произнесла: