Вдохновенье завтрашнего дня

Бойся, друг,
Над людьми
Своего превосходства,
Даже если оно —
Ум твой и благородство.
Бойся славы.
Извечной отравы лукавой, —
Если ты от людей
Изолирован славой.
Даже если ты ходишь
В поэтах заглавных,
В каждом встречном дому
Равным будь среди равных.
Слава — не дифирамбы тебе и не гимны,
А любовь твоя к людям.
Что стала взаимной.
Но порою бывает она и такая.
Что возвысит тебя.
От людей отдаляя.
Ничего нет опасней,
Если думать о счастье.
Одиночества славы,
Одиночества власти.

НАКАНУНЕ

Я все время живу
Накануне чего-то —
Накануне строки.
Накануне полета.
Накануне любви.
Накануне удачи, —
Вот проснусь я —
И утром
            все будет иначе.
То, что в жизни имел.
То, что в жизни имею,
Я ценить не умел
И ценить не умею.
Потому что все время
Тревожит забота.
Потому что живу
Накануне чего-то.

Может, я неудачник
С неясным порывом,
Не умеющий быть
И от счастья
                   счастливым.
Но тогда почему
Не боюсь я обиды.
Почему
           все обиды
В минуту забыты.
Я им счет не веду,
Наплевать.
Не до счета, —
Я все время живу
Накануне чего-то.

"Выходит возраст мой на линию огня…"

А. И. Копытину

I

Выходит возраст мой на линию огня.
Как дом с порога,
Как роман с пролога,
Газету начинаю с некролога.
Живых друзей все меньше у меня.
Выходит возраст мой на линию огня.

II

Так високосный год мой начался.
Друзья уходят, остаются жены
И те ж, без измененья, телефоны,
Все те же цифры, но не голоса…
Так високосный год мой начался.

III

Чужая смерть страшна мне, как своя.
И, расставаясь у могилы с другом.
Как ни грешно, я думаю с испугом.
Что сам умру когда-нибудь и я.
Чужая смерть страшна мне, как своя.

IV

Есть только вечность. Вечной славы нет.
И даже вы, бессмертные поэты,
В конечном счете смертны, как планеты.
Как солнце — через сотни тысяч лет.
Есть только вечность. Вечной славы нет.

V

Ко мне пришло мое начало дня.
Пока живу, я все-таки бессмертен.
Хотя бы тем, что вновь забыл о смерти.
Есть мысль, есть труд, есть слово у меня,
И возраст мой на линии огня.

"Я столько раз бывал на тризне…"

Я столько раз бывал на тризне.
Но гроб Гудзенко — вот о чем, —
Гроб самый первый в мирной жизни
Доныне помню я плечом.

Оркестры похоронных шествий.
Венки. Сосновая кровать…
Но все же, все же мы ушедших
Все реже стали вспоминать.

То ли с годами мысль о смерти
Реальней — от того больней,
И мы в житейской круговерти
Забыть стараемся о ней.

То ли привык к смертям я? Бросьте,
Неужто я, как тот старик.
Что, словно сторож на погосте,
Давно к людским смертям привык?..

"В горах Кавказа жив еще старик…"