Вдохновленные розой

Ярчайшим примером «научной поэмы» конца века стали «Сады, или Искусство украшать пейзаж» (1782) аббата Ж.Делиля. Французский поэт описал многочисленные сады и парки Европы, Греции, Турции, Китая, России. Розе он уделяет внимание как украшению сада и вспоминает все ее многочисленные иносказательные ипостаси: королева цветов, красота, тайна и т. д. «Я ж розу опишу. Ты, роза, бесподобна! В садах Венеры ты царила и цвела. Гирлянды и венки Весна из роз плела. Была воспета ты самим Анакреонтом, Гораций пировал в венце из роз сплетенном…»⁹⁰ (пер. И. Я. Шафаренко).

Роза и «язык цветов»

В XVIII в. возникает жанр «селама», или «языка цветов». Он преподносится либо в стихотворной форме (мадригал или сонет), либо в виде свода значений цветов. Используются подобные издания часто для тайной переписки («цветочной почты»), также для легкого чтения (подобную литературу в XIX в. будут относить к традиции «бидермейера»⁹¹). Особой популярности эти произведения по всему миру достигают в девятнадцатом столетиии, в эпоху театрального «цветобесия»⁹².

Особенно популярными такие книги стали после публикации в 1727 г. двухтомника «Путешествие… по Европе, Азии и Африке»⁹³ Обри де ля Моттре, который описал свое пребывание при дворе шведского короля Карла XII в Турции, а также книги леди Мэри Уортли Монтегю, жены английского посла в Стамбуле, «Письма Леди Мери Уортли Монтегю, написанные во время путешествия по Европе, Азии и Африке» (1763)⁹⁴, где описан тайный язык любовной переписки в гаремах – «селам».

Титульная страница книги Д. П. Ознобишина «Селам, или Язык цветов» (1830)

В XIX в. среди таких книг в Германии была «Язык цветов, или Значения» (1823), составленная по мотивам переводов с персидского австрийским историком и востоковедом Й. фон Хаммер-Пургшталем (Joseph Freiherr von Hammer-Purgstall, 1774–1856) поэзии Хафиза, Саади, Джами. В России эта небольшая книга (32 страницы) была переведена и прокомментирована Д. П. Ознобишиным и озаглавлена «Селам, или Язык цветов» (1830)⁹⁵. Во Франции самыми популярными подобными книгами были: «Эмблемы цветов, или Клумба Флоры» (1816) Шарля-Жозефа Шамбе⁹⁶; «Новый язык цветов, или Клумба Флоры» (1832) анонимного автора⁹⁷; «Язык цветов» (1858) Шарлотты де ла Тур⁹⁸; «Язык цветов» (1860) Эммы Фокон".

Роза, без сомнения, была включена в подобные своды или сборники поэзии. В разных книгах она имела уникальные семантики, но чаще всего этот цветок был связан с любовью, страстью, сильной привязанностью. Приведем некоторые примеры значений из сборников «языка цветов», которые использовались в качестве шифров.

Пример из «Селамного списка» XIX в. в пособии Д.П. Ознобишина «Селам, или Язык цветов» (1830)¹⁰⁰:

Роза белая. – Ты презираешь мою любовь, я умираю.
Роза дикая. – Вознаградит ли будущее за настоящее?
Роза Китайская. – Ты притворяешься.
Роза красная. – Ты победил мое сердце.
Роза-царица. – Не отвергай меня.

Пример селама из эссе «О жизни растений» (1851) М. Максимовича¹⁰¹:

В шиповнике – душа моя:
Любовь – цветы, тоска – шипы,
Роса на них – из слез моих.

Пример из «Языка цветов», изданного А. А. Быковым в типографии И. Трескина и К. Лемана в Риге в 1903 г.¹⁰²:

Роза (бутон): Надейся на взаимность.
Роза (стебель): Нет.
Роза альпийская: Мы будем счастливы.
Роза белая: Ты пренебрегаешь моей любовью. Я так несчастлив.
Роза майская: О, милая, как ты очаровательна и ласкова.

Роза и Иммануил Кант

В 1780-х гг. в западноевропейской философии возникает понятие «ноумена» (или «вещи самой по себе»), обозначающее невозможность абсолютного знания о явлении или предмете. Вводит это понятие, как известно, немецкий философ Иммануил Кант (1724–1804) в своей знаменитой книге «Критика чистого разума» (1781). В этом сложнейшем философском труде мы находим один очень яркий конкретный пример, разъясняющий нюансы непостижимости феномена, и этот пример иллюстрируется ароматом розы: «Предикаты явления могут приписываться самому объекту, если речь идет об отношении к нашему чувству, например красный цвет или запах розы. Если же я розе самой по себе приписываю красноту, не обращая внимание на определенное отношение предметов к субъекту и не ограничивая свои суждения этим отношением, то лишь в том случае возникает видимость…»¹⁰³ (перевод Н.Лосского, курсив наш – С.Г.).