Вдова его величества

– Он… он осмотрел меня. И сказал, что я плохо питаюсь, что это неправильно, ведь для того, чтобы родились здоровые дети, и женщина должна быть здорова. А я на грани истощения. Он дал какое-то зелье, от которого я уснула, когда же проснулась, то все вдруг переменилось. Наши долги исчезли. А в доме появились женщины, которые этот дом убрали. И дрова. И еда… разная еда… много мяса. И фрукты. И даже цукаты, которых я до того не пробовала. А тот человек заглянул вновь через неделю и сказал, что выгляжу я лучше, но нужно больше гулять. И я стала гулять. Со мной гуляли две девушки, которые смотрели, чтобы… – ее лицо скривилось, – я достаточно хорошо гуляла… каждый день… и в дождь, и когда ветер, ведь одежда тоже появилась… когда мой живот стал расти, тот же человек принес масло и велел втирать в кожу, чтобы не появились растяжки. Мне бы понять, что все не так просто, мне бы… – Слезы поползли по белому лицу, стирая его белизну, крупные, некрасивые, как сама тетушка. – Но я… мне казалось, что все именно так, как должно. А он… мой муж… он солгал, что получил наконец страховку за корабль и ее хватило, чтобы купить новый. Что мне он не хотел говорить… правда, корабль у него действительно появился. И целых семь… когда родились дети. Их принимал тот самый человек. Я думала, что человек, но он… я так мучилась. Было больно и как-то не так… меня словно что-то заставляло ходить по комнате, когда живот сжимался, раз за разом, раз за… а он помогал, поддерживал, что-то напевал, и от песни этой сознание будто уплывало, но с ним и боль.

Тетушка судорожно вздохнула.

А Катарина подумала, что ей, наверное, даже жаль эту женщину.

– Я родила мальчишек. Двух. И он поднес их ко мне, спросив, которого я хочу оставить. И тогда… тогда я поняла… понимаешь?

– Нет, – тихо ответила Катарина.

– А ты – нелюдь? – обратилась она к Джио.

– Да.

– Скажи ей, – тетушка обессиленно упала на стул и закрыла глаза. – Объясни. Пожалуйста.

– Змеиный народ давно покинул земли Дану, расселившись по многим иным. Они в целом безопасны, хотя еще те засранцы. Ловко притворяются людьми, но при этом лишены многих свойственных людям пороков. Хотя есть и собственные, да… так вот, беда у них одна. Дети. Змеи не терпят друг друга дольше, чем природа определила для совокупления, а когда змеиха откладывает яйцо, то дальнейшей его судьбой занимается змей. Он и прячет бесценный этот дар в самой глубокой из подвластных ему пещер, там, где вдоволь драгоценных каменьев и золота. И силы, накопленной этим золотом. И яйцо зреет, а после, когда из него вылупляется змееныш, змей подкидывает его людям.

– Зачем?

– Чтобы вырастили. Суть змея такова, что ребенку с ним опасно оставаться. Родная кровь не будит в них желания защитить, наоборот, змей чует конкурента. И тут не каждый способен с собой справиться. Тот был, верно, молод, вот и пошел древним путем.

– Древним?

– Испокон веков змеи находили людей, что соглашались обменять своего младенца на змееныша, которого и растили, что родного. Змеи платили им за то золотом и каменьями, этого добра у них в достатке, – это было произнесено, как показалось, с немалой завистью.

– А… человеческие дети?

– Оставались со змеем. К людям они относятся спокойно. И свою часть договора блюдут строго. У них вовсе к договорам особое отношение. Растили бы не сами, естественно. Нянек нанимали, потом гувернеров… в общем, твари они на редкость разумные.

– Если нянек можно, то почему…

Джио покачала головой:

– Чуют запах. А потому и выбирают дом, чтоб от себя подальше и чтоб других змеенышей рядом не было. А те уже и приспособились, обличье крадут…

– Мой Гевин был светленький, что солнышко, – тихо произнесла тетушка Лу. – И улыбался… только-только на свет, а уже улыбался… и кулачками так смешно… а этот похож, да, только все одно не мой. Его забрали. И этого подсунули…

– Договор, – развела руками Джио. – Если вас утешит, то сын ваш вполне себе жив и здоров.

– Откуда ты знаешь?

– Змееныш при вас. Это часть договора. Гарантия своего рода, что люди не причинят приемышу вреда. Если б ваш Гевин погиб… мало ли что да как, то и вашему бы поплохело. Как поплохело бы человеку, вздумай вы змееныша обижать.

– Обижать? – полупрозрачные, затянутые пеленой слез глаза уставились на Джио.

А та развела руками:

– История знает не слишком умных людей, которые решили, что способны обойти договор на крови. А бывало, что и несчастье происходило. Дети ведь. Пусть и змеиные. Но главное, что всякий раз, неважно, что бы ни случилось, появлялся змей.

– И убивал всех?