Вдова его величества

– Позвал, – из рукава появился кружевной платок. – Видят боги… я не всегда вас понимал, но вместе с тем с вами жилось куда спокойнее, чем с вашим предшественником. При всей вашей варварской дикости вы на редкость предсказуемы. Да и торговля вздохнула с облегчением. Простонародье вовсе вас любит. Разбойники и им докучали, да… и мне бы не хотелось, весьма не хотелось, чтобы вы пострадали.

– Как? – Страдать Кайден не собирался.

– Не знаю. Как-нибудь… до меня дошли слухи… понимаете, просто слухи, но от людей проверенных, знающих… в столице неспокойно. И канцлер изволит гневаться. На вас.

– С чего бы?

– Не знаю. Но настоятельно рекомендовал бы узнать и найти способ договориться с этим человеком. Он опасен. Очень и очень опасен. Его влияние на его величество сложно недооценить, да…

Платок коснулся лба, стирая и пот, и пудру.

– Мне будет жаль, если вас не станет.

– Мне тоже, – совершенно искренне ответил Кайден и, спохватившись, поинтересовался: – Скажите, к вам в последнее время не обращались с просьбами по поводу старого поместья? Того, что рядом с моим?

– А какое… хотя… неважно, – наместник поднялся. – А ведь и вправду. Обращались. С просьбой… принять некую девицу. Оказать ей помощь, если понадобится, только никаких девиц не было.

Или их не заметили. Обеих.

– Не было никаких девиц, – повторил он не слишком уверенно. Нахмурился. Потрогал переносицу. И добавил: – Кажется, не было… проклятие…

Не проклятие, скорее морок.

– Позволите? – Кайден, преодолев брезгливость, коснулся напудренного виска. След чужой силы стремительно таял, и наместник, кажется, чувствовал это. Вот скривился. Прижал к носу свой платочек. Сделал глубокий вдох и совсем иным, деловитым, тоном поинтересовался:

– Что со мной?

– Ничего серьезного, – Кайден руки убрал, ибо след был слишком слабым, чтобы обратить на него внимание. – А вы не могли бы попросить секретаря, чтобы нашел письмо?

– Письмо?

– То письмо, в котором вас просили позаботиться о девице.

– Девице? – легкое недоумение тотчас сменилось недовольной гримасой. – Безусловно. Одну минуту…

Колокольчик в его руке зазвенел, и от звона этого лорд Тирби скривился, верно, ныне громкие звуки причиняли ему боль. Впрочем, это не помешало ему отдать распоряжения. А когда за секретарем закрылась дверь, наместник поинтересовался:

– Вы, случайно, не знаете, кто мне этот подарок… устроил? – Он крутанул пальцем у виска.

– Так не скажу. Думаю, кто-то в достаточной мере близкий, – Кайден вернулся в свое креслице, откуда открывался весьма неплохой вид на балкон.

Золотистые шторы. Легкие занавеси. Горшки с цветами, которым в этих горшках тесно и которые хотели бы оказаться на свободе, не понимая, что выжить там куда сложнее, чем им кажется.

– Кровь? – Наместник отряхнулся и, стянув парик, швырнул его в угол.

– Не думаю. Связь на крови куда тяжелее. Скорее элементарный морок. Слабый… просьба явно исходила от человека, не слишком важного. И посторонняя девица вряд ли так сильно вас беспокоила. Достаточно было слегка подтолкнуть память… – Кайден развел руками.

А наместник достал из-под стола плоскую серебряную флягу, к горлышку которой приложился.

– Проклятие, – сказал он сипловато, и голос этот надломленный, и вид нынешний, совершенно не соответствующий высокому образу, который так старательно поддерживался прежде, явственно демонстрировали если не доверие к Кайдену, то все же некую степень расположения. – Дважды проклятие… а ведь у меня амулеты есть.

Он сунул руку под кружево воротника и вытащил простенький, но весьма надежный амулет.

– А вы всегда его…

– Почти, – наместник слегка покраснел. – Бывают… некоторые ситуации.

– Любовница?

– Не вслух же, – произнес лорд Тирби с некоторым упреком. – Одна… весьма достойная дама выказала ко мне свою расположенность. Но это не она… не может быть она… зачем ей?

– Понятия не имею. – Женские мотивы оставались для Кайдена загадкой. – Кто знает, что вы… наносите визиты?

Пожатие плечами. И снова фляга. Вздох. Наместник встал у двери, ведущей на балкон:

– Кучер. Секретарь… он порой сопровождает.

– Даже так?

– Достойный молодой человек… определенно достойный… очень достойный, – он рванул шейный платок, а Кайден поднялся, уже зная, что опоздал.

За дверью было пусто. Тихо. Настолько тихо, что было слышно, как стучит о стекло толстая зеленая муха. И звук этот раздражал своей неуместностью.

Кайден сделал шаг и поймал муху. Смял толстое ее тельце. Вытер ладонь о бархатную штору. Он закрыл глаза и вдохнул запах человека, еще недавно казавшегося ему ничтожным, неважным, а вот поди ж ты… запах жил на ковре. И на стенах.

Он коснулся мебели, особенно массивного секретера, пристроившегося в углу этой комнаты. Он вел Кайдена прочь, к двери.

И за дверь. К лестнице, у основания которой человек и остался. Он лежал, широко раскинув руки и задрав ноги. Кайден видел подошвы его ботинок. И задравшуюся брючину. Парик, что сбился набок. Тонкую шею. Красную лужу, что расплывалась из-под мертвеца.