Вдова Хана

— Тамерлааан! — выдохнула, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

— Кто это? — грубо спросил он.

— Твоя жена. Как ты там ее называешь? Ангаахай? Ты вчера с упоением ее трахал, забыл?

Албаста провела кнутом по прутьям клетки, издавая противную музыку.

— Если я буду помнить каждую дырку, которую драл… У меня нет жены. Есть шлюха Ангаахай, шалава, тварь и предательница! Она была женой Хана, и они вместе сдохли… а я Тигр. Преданный воин Албасты! Ее верный пес!

Чтооо? Я отшатнулась, с неверием глядя на его холодное, словно каменное лицо. Он не может этого говорить. Я ослышалась. Он…не может. Только не он.

— Тамерлааан… это же я… яяяяя… твоя Ангаахай.

Вцепилась пальцами в решетку, дергая ее. Но он отвернулся и пошел в сторону своего лежака, тяжело рухнул на спину.

— Зачем ты привела ко мне эту падаль? Уведи ее!

— Тамерлаааан! — закричала, срываясь на рыдание, — …. Не лги, зачем ты лжешь нам обоим. Это яяя. Я хотела спасти тебя. Ради…ради нашего сына.

С ревом бросился ко мне и сцапал через прутья решетки, чтобы силой отшвырнуть назад.

— Заткнись! У меня нет никакого сына! И жены тоже нет! Уведите ее! Меня бесит этот визг! Рот шалав разве не предназначен, чтобы сосать?!

Албаста расхохоталась, а я начала пятиться назад, мне казалось, что я сейчас сойду с ума. Что все это происходит в каком-то жутком кошмаре. Многое можно вынести, многое можно понять… но не это. Это слишком больно.

Глава 13

Я просила у Черта и Бога

Я в Аду и в Раю плутала

И вилась лабиринтом дорога

Уходила в обрыв, исчезала

От бессилия ломались крылья

Разбивались надежды, мечты,

Но я верила очень сильно

Где-то есть в этом мире ТЫ

"Я люблю" так ничтожно мало

Ведь слова ничего не значат

Я тебя бесконечно искала

И нашла… не могло быть иначе

© Ульяна Соболева

Я проиграла. Жестоко, безнадежно проиграла. А ведь уже сейчас мы должны были вылететь домой. А еще через несколько часов я бы знакомила Тамерлана с сыном. Все шло идеально, и у меня бы все получилось. Я продумала каждую мелочь, каждый свой шаг. Каждую секунду побега. И она не должна была меня узнать. Нас предали. Кто-то очень близкий… кто-то настолько близкий, что я даже не смогла бы заподозрить. Потому что я предусмотрела даже то, что кто-то из моих людей может быть схвачен, предусмотрела, что кто-то может нас выдать. И те, кто пошли со мной сюда и охраняли, не знали ни одной детали нашего плана, как и не знали, где остальные будут нас встречать. Три группы. Я задействовала около тридцати человек. Мы должны были менять машины по дороге. Менять охрану. Ни одна из групп не знала, где будет ждать другая. Если попадутся одни, то другие смогут скрыться и ждать нас в другом месте или предупредить Батыра. Но схвачены были все. Все три группы поплатились жизнью. Никто не выжил. И в тот же момент Цэцэг штурмом взяла дом, что тоже сделать не так-то просто.

На какое-то время мне казалось, что все это не соответствует реальности, что я сплю и вижу весь кошмар во сне. Это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Ведь мы не живем в средневековье. Людьми не могут торговать, людей не могут убивать и мучать безнаказанно. Но я видела своими глазами, на что способен человек, когда в его руках золото и власть.

Целая тюрьма, подпольный синдикат, машина смерти, которая бесперебойно работает годами и кормит свою жуткую создательницу. На территории ее дома… и об этом никто не знает? Быть такого не может! Над Албастой есть кто-то выше, кто покрывает эту грязь. И это не только ее муж.

И жуткие мысли о детях. Сводящие с ума, заставляющие метаться по комнате, как по клетке. Биться в дверь, стучать, сбивая в кровь костяшки. Я звала ее, эту суку, которая теперь распоряжалась нашими жизнями. Я готова была на что угодно, лишь бы она не тронула Эрдэнэ и маленького Лана. Но никто не приходил. Снаружи слышалась грязная брань, свист, мужской гогот и даже женские стоны. Я в каком-то аду. И из него нет выхода. Я сама замуровала себя здесь.

И мне казалось, я не переживу эту ночь, я не выдержу. Каждая секунда тянется, как столетие. И мне уже ничего не сделать самой… мои люди мертвы, Дарив подарен красногубой твари, а Тамерлан…Тамерлан ненавидит меня так люто, как умеет ненавидеть только он. Нет надежды. Ни грамма. Только отчаяние.