Вдова Хана

Клетка открылась снизу, и я выпала на холодный пол, возле тела Дарива, тут же дернулась назад, широко раскрыв глаза, и, чувствуя, как сердце готово вырваться наружу от понимания, что он мертв. Он погиб из-за меня… Я привела его сюда на смерть. Все это из-за меня. Мы теперь все здесь умрем. Эта тварь не успокоится, пока не уничтожит нас.



— Нееет! — заорала и бросилась к двери, поскользнулась на крови и упала на чье-то тело. Закричала, сходя с ума, уже не понимая кто я и где я. Моя психика перестала выдерживать это сумасшествие. Я схватила меч Дарива трясущимися руками.

— Нет…не позволю…нет! Не при них!

Хан схватил меч за лезвие и выдернул из моих рук, отшвырнул в сторону и рванул меня к себе. Наши взгляды встретились, и мне показалось, я умираю. Нет ничего страшнее и любимей его сумасшедших глаз… Пусть сам меня убьет, и все это закончится, прекратится.

— Убей меня! Ты! Убей, и все закончится!

Схватил меня за руки и прижал к своей груди, пачкая мои запястья чужой и своей кровью.

— Здесь…поняла? Только ты…здесь! Сдохну… а ты там останеееееешься, — выдохом с хриплым ревом. — Мы выберемся! Любой ценой! Поняла? Любой!

И в его глазах столько боли, столько отчаяния… и я понимаю, что не я сейчас растоптана и раздавлена, а он…он чувствует себя грязью. Его тело подрагивает и губы сжаты. Он тяжело дышит и смотрит на меня, продолжая сжимать мои руки.

Медленно вернулся шум, голоса и громкие аплодисменты. Это сука Албаста хлопала в микрофон.

— Сопливо и тошнотворно. Меня сейчас вывернет от этого сиропа. Давай, раздевай ее и ставь раком!

— Эй! Трахни ее!

— Дааа! Так не честно! Мы заплатили за насилие!

— Пусть сосет!

Задвинул меня к себе за спину, заграждая от толпы, наклонил голову вперед, выставляя окровавленный меч, не давая охране приблизиться.

— Люди недовольны, Тигр. Ты испортил бой. Теперь ты должен угодить гостям. Они кормят и поят тебя.

— Да! Испортил!

— Он испортил!

— За сорванный бой воина наказывают смертью.

Я зашаталась и чуть не упала на колени, но он удержал меня, сплетая свои пальцы с моими.

— Смерть… это скучно и необратимо. Что возьмешь с дохлого пса? Люди жаждали крови — они ее получат. Не хочешь трахать — с нее спустят шкуру плетью.

Пальцы Тамерлана сильнее сдавили мою руку.

— Меня наказывай! Ее не тронь!

— Ну так не интересно. Ты не заставил ее покричать для нас, значит заставим мы. Или…это можешь сделать ты сам. Вспори ее нежную белую спинку там, где крылышки.

— Давай! Неси плеть! Я сам!

— Принесите ему плеть!

— Нет! Ты неси!

И я вижу, как он напряжен, как напряглась его спина, как стала каменной. Я вдруг поняла, что он на что-то решился. На что-то страшное. Почувствовала всем телом, и дух захватило от панического ужаса. Бросила взгляд наверх — там охрана с оружием.

— Не надо… просто сделай, что она говорит. Просто сделай, Тамерлан.

— Приготовься бежать, Ангаахай. Начнется хаос, они откроют клетку, и беги! Тебя будут ждать!

Албаста сошла с пьедестала и взяла принесенную ей плеть, покрутила несколько раз и направилась к нам, за клетку.

Она медленно ступает по песку, а я дрожу всем телом, понимая, что, если убьет ее… его застрелят в ту же секунду. И как только Хан поднимает руку с мечом, я одним рывком висну на его плече, и меч летит куда-то в сторону, врезается в сетку, падает на песок. К нам бежит охрана. Они сбивают Хана с ног, и он падает лицом вниз, дергаясь и вырываясь.

— Дура! Идиотка! Тыыыыы! Дураааа! Бл****дь! Какая же ты дураааа!

— Никуда…без тебя, — выдыхая одними губами, — никуда. В богатстве и бедности…в болезни и в здравии…

— Какая романтика.

Снова хлопает.

— Голубки. Как же мило.

Его бьют, а я смотрю остекленевшим взглядом на меч.

— Привяжите ублюдка, сечь, пока кожа не слезет! А ты, — повернулась ко мне, — сделала правильный выбор и пока что не умрешь. Еще сколько боев ты поможешь ему выиграть для меня. Не счесть.



Глава 14

Мой отец никогда не говорил, что любит меня. Однако по его поступкам я всегда понимал, что он любит меня больше всего на свете.

(с) Зинедин Зидан

— Почему мы опять едем на поезде?

Эрдэнэ выглянула в окно купейного вагона, отодвигая шторку. Маленький Тами (так любила называть его Эрдэнэ) спал на ее полке, прикрытый пледом. Он наплакался за день и только ближе к полуночи вырубился от слез и усталости.

— Потому что нам надо скрываться.

Зимбага откусила яблоко и устало прислонилась к стене. Было видно, что вопросы девочки ей надоели. Она вообще очень сильно изменилась. Как будто стала совершенно другим человеком. Может, это от волнений и от усталости. Они уже столько дней в пути.

— А дедушка? Ты говорила, что его можно будет забрать!

— Заберем. Позже. Ложись спать, Эрдэнэ. У нас впереди еще две пересадки.

— Есть прямой поезд. Я смотрела.

Зимбага отложила яблоко.

— Есть. Все есть. Только если Цэцэг найдет тебя и Тами, вы оба отправитесь к тетке, и это в лучшем случае… а в худшем…

Положила огрызок на столик и поправила плотно завязанный на голове платок.