Вечер в Византии

Но тут он заметил Энн, выходившую из подъезда в накинутом на платье из органди плаще. Крейг увидел, как она пересекла улицу. Двое-трое мужчин взглянули на нее, но не остановились. Энн спустилась по ступенькам на пляж. Темная фигурка приблизилась к краю воды, отчетливо видная на фоне освещенных волнорезов. Потом она медленно побрела вдоль берега и исчезла во мраке.

Крейг подавил порыв немедленно броситься за ней. Если бы она хотела быть с отцом, наверняка дала бы знать. Существует определенный предел, за которым нечего и надеяться уберечь свое дитя.

Молодые говорят о себе искренне, бесконечно, с шокирующей откровенностью, но в конце концов оказывается, что ты знаешь о них не больше, чем твой отец в свое время знал о тебе.

Крейг вернулся в номер, взялся за бутылку с виски, и тут в дверь постучали.

На следующее утро он проснулся один, на смятой постели. На столе в гостиной лежала записка, написанная почерком Гейл:

«Ну и какая же подстилка лучше: я или моя мать?»

Он позвонил ей в отель, но телефонистка сообщила, что мисс Маккиннон вышла.

Все эти великие писатели-мачо врут, решил Крейг. Истинным инструментом мести на самом деле является вагина. Женщина делает с мужчиной все, что хочет, а не наоборот.

Он снова поднял трубку и попросил Энн спуститься. Когда она появилась, еще в купальном халате, он так и не сказал, что видел, как она вчера выходила из отеля.

Явившийся с завтраком официант окинул Энн именно тем взглядом, которого и ожидал Крейг. За это он не получил чаевых.

ГЛАВА 14

На повороте «пежо», набитый детьми и идущий со скоростью девяносто миль в час, чуть не столкнулся лоб в лоб с его машиной. Крейг успел увильнуть, едва не влетев в канаву на обочине дороги. После этого он ехал медленно и осторожно, опасаясь всех французов на колесах и уже не любуясь виноградниками и оливковыми рощами, мимо которых проходила дорога, или случайными проблесками моря с левой стороны.

Он не спешил попасть в Марсель. Еще не решил, что сказать Констанс. Если вообще что-нибудь скажет. Не такой уж он хороший актер, чтобы успешно притворяться, будто ничего не произошло. И он совсем не уверен в том, что притворяться так уж необходимо.

Прошлая ночь потрясла его. На этот раз не было ни кокетства, ни отказа. Гейл приняла его нежно, безмолвно, в темноте, под шум моря за окном. Мягкие руки, сладостные губы, легкие неспешные прикосновения. Он совсем забыл, какая кожа у молодых девушек. Ожидал, что она попытается взять над ним верх, алчно высосет силы, начнет грубо командовать, что еще хуже – насмехаться. Вместо этого она была… лучшего определения не подберешь: она отдалась безоглядно. Именно безоглядно.

Где-то в глубине сознания мелькнула мысль: «Лучшего я не испытывал. За всю жизнь».

Он немедленно распознал грозящую опасность. Но все же в какой-то момент среди ночи сказал:

– Я люблю тебя.

И ощутил на ее щеках влагу.

И вдруг утром эта шутка дурного тона, бесцеремонная записка на столе. Кто, черт побери, ее мать?

Подъезжая к Марселю, он еще сбросил скорость.

В отеле его ждала записка от Констанс. Она пообещала вернуться после пяти, она зарезервировала ему соседний номер, она любит его. Портье передал, что звонил мистер Клейн и просил связаться с ним.

Он поднялся вслед за коридорным в свой номер. Смежная дверь между их номерами была открыта. После того как швейцар внес чемодан, а коридорный удалился, он отправился в номер Констанс. На бюро лежали знакомые расческа и щетка, полотняное платье повешено на двери шкафа, чтобы скорее разгладилось. Сами комнаты слишком темные, душные и сплошь заставлены мебелью. Несмотря на закрытые окна, уличный шум доносился и сюда.

Крейг вернулся в свой номер, сел на постель и потянулся к трубке. И уже хотел дать номер отеля Гейл, но тут же спохватился и попросил соединить его с Клейном.

К телефону подошел сам Клейн. Он был из тех людей, которые не отходят от телефона дальше чем на пять шагов.

– Ну, как наш гений? – осведомился он. – И что он делает в Марселе?

– Это всемирный героиновый центр, – сообщил Крейг. – Разве не знали?

– Слушайте, Джесс, – попросил Клейн, – подождите немного, пока я перейду к другому аппарату. Тут полно народу, и…

– Хорошо, – согласился Крейг. У Клейна вечно толчется народ.

Секунду спустя раздался щелчок – Клейн поднял трубку.

– Теперь можно и поговорить, – объявил он. – Вы ведь вернетесь в Канны?

– Вернусь.

– Когда?

– Через пару дней или около того.

– Надеюсь, еще до того, как все начнут сворачивать лагерь?

– Если понадобится, – осторожно откликнулся Крейг.

– Думаю, так будет лучше всего. Послушайте, я прочитал сценарий этого парня, Харта, который вы мне послали. Мне понравилось. Думаю, я смогу кое-что придумать. Прямо сейчас. На этой неделе. Вы заинтересованы?

– Смотря в чем.

– То есть?

– Зависит от того, что вы собираетесь придумать.