Вечеринка

Сделай из песка — стекло,
заточи в стекло — песок,
чтобы время истекло,
превратилось в ручеек;
чтобы несколько минут
не излились через край,
заточи песок в сосуд,
заточив, пересыпай.

Все песочные часы —
краденых пустынь слова;
все стекольные красы —
воровство из воровства…

2. «Запад, Запад, я — Восток!..»

* * *

«Запад, Запад, я — Восток!» —
шелестит стеклу песок.
«А дыханье? А тепло?» —
звякает песку стекло.
Пусть нам несколько минут
песнь барханную споют
о молчанья дна и дюн
в мире солнц, ветров и лун.

3. «Дай наглядеться, алхимик…»

* * *

Дай наглядеться, алхимик,
на ток песочный,
на трехминутный, на очный,
на бесконечный.

С ног на голову поставить
смешное время
и показаться заставить,
течь перед всеми.

Но только с третьей минуты
настанет что-то,
какой-то лот лилипута,
момент илота,
секунда века скончанья,
сеанс с летающим блюдцем,
стремленье мира, желанье
сейчас же пере-вернуться.

Не медли, брат мой ученый,
продли мгновенье урока,
позволь увидеть крученый
миг возвращения тока.

4. «Колосс — наука, и колос…»

* * *

Колосс — наука, и колос,
и тьмы удобств тары-бары;
но и томительный голос
молчащей в колбе Сахары,
шуршащей в капсуле степью,
песчаной бурей в печурке,
где смерч играется с крепью
то в кошки-мышки, то в жмурки.

5. «В песочных часах пустыни, перевертыше без конца…»

* * *

В песочных часах пустыни, перевертыше без конца,
бог с головой шакала взвешивает сердца.

А в мираже полдневном плывет, предвидя закат,
перевозчик загробного царства, всегда глядящий назад.

И смеется со дна вертепа в одном из своих имен
сестричка Аменхотепа принцесса Бахетатон.

6. «Пока течет песок…»

* * *

Пока течет песок
в песочных часах судьбы, —
наша любовь длится,
как жизнь наша длится,
спеша излиться
и исчерпаться,
казалось бы.

Все главы нашего романа —
сплошь перевертыши;
опять, гляди, опять —
влюбиться, вслушаться,
вглядеться и влюбляться,
пока весь этот опыт
не прервется,
песочное стекло не разобьется,
а горсть песка
на землю не вернется
волшебной долею
песочниц одиночеств —
Сахары или Гоби.

Вот тогда
и наш роман
закончится распадом
на мириады
разных
          мелких
                     чувств
и множества
побочных ощущений.

«В чахоточной весне, чей сонм следов и вех…»

* * *

В чахоточной весне, чей сонм следов и вех
грязнее, может быть, грязелечебниц всех,
стареющий поэт, блистательно угрюм,
газету отложив, читает «Улялюм».
У образов своя полночная пора,
в пространствах назывных привычная игра;
блуждающий поэт во сне дурной игрок,
но, пробудясь едва, он пишет первый слог.

Воздух

1. «Все хранит над вереском всплывший воздух…»

* * *