Вечеринка моей жизни

Единственной, кто продолжал придерживаться первоначального плана, была Надя. Не потому, что она была помешана на законе, а потому, что ей нужно было, чтобы все имело смысл. А еще потому, что она считала, что у нее нет другого выбора. После всех жертв, принесенных ради того, чтобы приехать в эту страну и остаться в ней, ее родители по праву имели возможность гордится тем, что их ребенок получил хорошее образование. После того, как Изабелла променяла титул доктора юриспруденции на новую фамилию и двоих детей, осталась только Надя, кто мог бы воплотить их мечту в реальность.

Даже если эта мечта привела бы в своего рода тупик Эшли. «Эшли» было их кодовым названием для той единственной цели, которую они считали пределом мечтаний, но она оказалась западней.

Хотя они ненавидели этот фильм (ну, может быть, исключением были костюмы. Они все хотели зеленое платье Скарлетт О’Хары), девушки упоминали о нем каждый раз, когда были вместе.

– Когда я завоевала внимание Брэндона и убедилась, что он никуда не денется, я поняла, что любви нет. Было увлечение, нежность, понимаете? Думаю, в моем сердце всегда будет для него особое место. Я люблю его семью…

– Ты говоришь о племянниках, – уточнила Стиви.

Надя пожала плечами.

– Да, хотя его сестры ненавидят меня. Но говоря откровенно? Я почувствовала… небольшое облегчение, – сказала она со вздохом. – Я просто не хочу быть привязанной к месту проведения свадьбы, цветам, еде и развлечению семьи, которая вот-вот начнет прибывать, и остаться у разбитого корыта.

– Да ты чертов адвокат, – возразила Изабелла. – Ты всегда находишь лазейку в любом контракте.

Казалось, она была твердо уверена в Наде. Возможно, потому, что Изабелла всегда мечтала получить ученую степень и не могла представить себе более совершенного достижения. Правда заключалась в том, что Надя любила свою работу, но, как и Брэндон, реальность не оправдала ее ожиданий. Как только она получила должность в фирме, радость достигнутого померкла, и теперь она застряла в роли прославленной секретарши. Ничего плохого в этом не было, конечно, но ей нужно было платить по кредитам. Если бы она могла заниматься юридической практикой в другой сфере, тогда все было бы не так плохо. Она хотела посвятить себя миграционному праву или заняться защитой прав беженцев, но ее родители настойчиво утверждали, что на этом не заработать денег, и если она собиралась потратить часть своей жизни и финансы на это образование, то она должна была хотя бы извлечь из этого максимум выгоды. Ее работа была отстойной, но за нее платили.

– Теперь, когда у меня есть место проведения торжества, цветы, ди-джей с музыкальной группой и еда, я решила в кои-то веки организовать себе праздник, которого у меня никогда не было, – сказала она.

– И откуда у тебя эта идея? – поинтересовалась Изабелла.

Надя достала журнал из своей сумочки.

– Отсюда, – сказала она и раскрыла его на середине.

Изабелла и Стиви молча читали. Она следила за их лицами с легкой улыбкой. Когда Изабелла перевела взгляд на фотографию женщины, смеющейся со своими друзьями, она улыбнулась, и ее глаза наполнились слезами, отчего Наде тоже захотелось плакать.

Может быть, она уже была немного пьяна.

– Вот чего я хочу, – сказала Надя. – Моя семья празднует вместе со мной.

– И чествует тебя, – добавила Изабелла. – Хотя бы раз в жизни ты находишься в центре внимания.

Надя кивнула.

– Твоя кинсеаньера не была экстравагантной, но она была красивой. – Наде тогда было девять лет, и она помнила, как сильно завидовала сестре, похожей на принцессу в ярко-розовом платье. На праздник собралась не вся семья, потому что авиабилеты были очень дорогими, а Аргентина переживала один из своих бесконечных экономических кризисов. Только дедушка Леонардо и бабушка Каталина. Четыре года спустя они снова вернулись в Юту на свадьбу Изабеллы. Наде тогда было четырнадцать, и она мечтала о своей собственной кинсеаньере. Но в том году с ее отцом произошел несчастный случай на работе. Их родители не могли позволить себе организовать праздник.

Они пообещали, что что-нибудь придумают, но к тому времени, когда ей исполнилось шестнадцать, ее класс собирался отправиться в Вашингтон, округ Колумбия, на конкурс студенческой модели ООН, который они выиграли в Университете Бригама Янга. Она выбрала поездку. А потом снова не было возможности устроить праздник. Время от времени у нее были дни рождения с тортом и свечами. Но ее мечте о кинсеаньере так и не суждено было сбыться. Она никогда больше не поднимала эту тему, потому что не хотела обижать родителей неразумными просьбами. Они и так дали ей почти все, что могли.

– Теперь я могу заплатить за это сама, – сказала она.

– Мэди говорит, что ее кинсеаньера была одним из самых ярких моментов в жизни, – сказала Стиви. – У меня она была одним из самых ярких моментов тоже.

Стиви впервые поцеловалась там с мальчиком из футбольной команды, который нравился ей с шестого класса, но который в том году переехал в Нью-Йорк.