Вечеринка моей жизни

Мэди была единственным ребенком. У нее было странное почтение к кровным сестринским узам. Однажды Мэди сказала им, что узы духовных сестер довольно сильны, но она завидовала всем, у кого были родные братья или сестры, и отдала бы все, чтобы у нее тоже кто-то был.

Ее подруги не были завистливыми людьми, но внезапно Надя поняла, что у нее есть тот, кого им очень не хватало всю их жизнь – старшая сестра, служившая ей примером.

Надя вздохнула и пихнула сестру ногой, зная, что Изабелла ужасно боится щекотки.

Изабелла взвизгнула, отпрянув от Нади, и пролила вино на свою рубашку.

– Прости, Иза. Я не хотела.

Все понимали, что Надя извинялась не только за вино.

Стиви удовлетворенно кивнула.

– Я рада, что ты не выходишь замуж за Бэндона. Очевидно, что он не твоя родственная душа.

– Очевидно, Стефани Мари Цой, – сказала Надя, испытав удовлетворение при виде выражения на лице Стиви, когда та услышала свое полное имя. – Иначе он не изменял бы мне с каждой владелицей вагины, которая попадалась ему на пути. Но знаешь, что? Я теперь поняла. Он меня не любит, и что еще хуже… или лучше, или что там еще?

– Что? – спросили Стиви с Изабеллой, наклонившись вперед, чтобы лучше слышать.

– На самом деле я тоже его не люблю. Я разлюбила его уже очень и очень давно.

Это ошеломляющее откровение, казалось, высосало весь воздух из комнаты.

Надя поняла, что говорит правду, как только произнесла эти слова. Она не была пьяна – пока – и не поддалась эмоциям. Впервые в жизни она позволила себе сказать правду.

– Почему ты не говорила этого раньше? – спросила Изабелла, немного раздраженная тем, что Наде потребовалось так много времени, чтобы признаться в правде.

– Наверное, боялась остаться одна. Приложив столько усилий, чтобы заполучить его, я не хотела от него отказываться. Я думаю, он был моим Эшли.

Они кивнули, как будто это все объясняло. Все они испытывали странное увлечение «Унесенными ветром» с тех пор, как в восьмом классе учительница показала им этот фильм, когда они проходили тему гражданских прав. Мэди и Наде не нравилось, как изображалось рабство, и они смотрели фильм вместе со Стиви и Изабеллой, чтобы потом раскритиковать его в пух и прах.

Будучи старшей, к тому же первокурсницей колледжа, Изабелла помогла им написать в администрацию округа петицию, в которой Надя перечислила все недостатки фильма, и тем самым помогла будущим студентам избежать такого рода пропаганды превосходства белой расы. На этот раз администрация согласилась с ними, что стало редким исключением, подобный поворот событий осветили в местной газете, тем самым вдохновив на контрпротест, который, к счастью, ни к чему не привел.

Этот прилив вдохновения от того, что ее услышали, и воспоминание о депортации семьи ее подруги Мерседес подогрели желание девочек поступить в юридическую школу. Но потом Изабелла вышла замуж в девятнадцать лет. Мэди обнаружила, что ее больше интересуют предсказания звезд, чем человеческие законы, и она стала мастером йоги. Она получила степень в области бизнеса только для того, чтобы однажды открыть свою собственную студию. Ее мечтой было владеть современным заведением с соляной пещерой, поэтому она была готова разъезжать по Уосатчу, чтобы заработать необходимые ей деньги.

Стиви ждала более тяжелая судьба. В шестнадцать лет у нее родился ребенок. Она не бросила его, но Тристан умер от синдрома внезапной смерти в пять месяцев. Сейчас он был бы ровесником Оливии. Его смерть разбила ей сердце и едва не лишила жизни. Благодаря заботе и любви Нади и Мэди, мало-помалу, Стиви вернулась к своим планам до рождения ребенка, получила аттестат зрелости и все такое. Желая заработать как можно больше денег за короткий промежуток времени, она отправилась на летние распродажи. В конце концов, предполагалось, что Счастливая Долина станет мировой столицей индустрии прямых продаж. Она рассчитывала только на одно лето, чтобы заработать достаточно денег на обучение. Стиви превзошла любого другого продавца в отрасли. Но в сентябре того года, вместо того чтобы поступить в колледж, она отправилась в Европу, путешествуя в одиночку из города в город, изучая языки, приобретая по пути опыт и оставляя за собой след из разбитых сердец. Когда деньги закончились в апреле, ее работа ждала ее обратно.

После этого было трудно отказаться от свободы, которую давали летние распродажи. Мать Стиви упрекала ее, что ребенок разрушил ей жизнь, и в течение последних нескольких лет Стиви делала все возможное, чтобы доказать ей обратное. Когда Стиви была в городе, она работала волонтером в клинике планирования семьи в центре Солт-Лейк-Сити, сопровождая девочек и женщин, чтобы им не приходилось проходить процедуры в одиночку. Но кроме маршей протеста у Капитолия каждый раз, когда права женщин подвергались нападкам, она не имела ничего общего с законом. Теперь она мечтала стать самой себе начальницей. В какой отрасли, она не знала.

Одна за другой три подруги нашли свой собственный путь в жизни.