Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Группа туземцев, выехавшая на лодке в море на охоту за нерпой, попадает в шторм, потом в туман, и много дней проводит без воды и пищи. В конце концов, все погибают, кроме мальчика, первый раз взятого на промысел, которого течение прибивает к берегу вблизи родной деревни.

История напоминает рассказы Джека Лондона, и представляет собою гимн мужеству и стойкости людей в борьбе со слепой стихией; причем их героизм обусловлен традициями предков, силою обычая, непреложными, раз навсегда установленными моральными правилами.

Отметим тоже такой разговор между жертвами бури: «Помнишь, как-то купцы приезжали на оленях, топоры меняли и разные вещи. Вот тот, Рыжий большой, говорил, что был в какой-то далекой стране великий человек, который пешком прошел по морю. Вот были такие люди». – «Значит, он очень великий человек, самый великий изо всех великих».

Вторая повесть, «Ранние журавли», хотя и не плоха, а много слабее. Казахские школьники-подростки, во время войны, впрягаются в каторжную работу по распашке полей в горах. Они тоже действуют, чтобы выжить и спасти свои семьи, – но все это как-то увязано с трудом на преступное, человекоубийственное советское государство. И это невольно расхолаживает…

«Наша страна», рубрика «Среди книг», Буэнос-Айрес, 25 июля 1987 г., № 1930, с. 3.

Еще об Айтматове

Киргиз Чингиз Айтматов, пишущий и на родном языке и по-русски, один из самых сейчас известных и популярных писателей в России. Успех его вполне заслужен, талант несомненен. Но можно в его творчестве различить как бы две струи. Это ясно заметно в сборнике его сочинений «Повести и рассказы» (Москва, 1970).

Когда он разоблачает советскую власть, его пером водит правда, придавая его руке неотразимую силу. Он как хлыстом бьет по гнусному режиму, который только и умеет испортить жизнь что человеку, что лошади, от которого овцы мрут, и природа гибнет, даже те, кто в него поверил, со временем убеждаются, что их обманули.

Когда же, будь то искрение, или, – скорее, – чтобы избегнуть репрессий и добиться публикации своих книг, Айтматов пытается привести какие-то оправдания или извинения проклятой большевицкой системе, сразу мы слышим скрип и скрежет, сразу прорываются в его голосе фальшивые ноты.

Например, несправедливо валить тяготы и ужасы существования в СССР на войну и немцев; и до, и после войны мало чем лучше было. Вот в повести «Прощай, Гульсары!» пастух Танабай пошел сразу после революции в партию, раскулачивал, подвел под ссылку родного брата; а потом почувствовал, будучи человеком прямым, ложь и притворство вокруг себя. А его старый приятель, парторг Чоро, думает про него: «Простак ты, ничему-то тебя жизнь не научила. Ничего-то ты не знаешь и не замечаешь. Каким был в молодости, таким и остался. Все бы тебе рубить сплеча. А времена-то уже не те. Теперь важнее всего – как сказать, при ком сказать, и чтобы слово в духе времени звучало, как у всех, не выделяясь, не спотыкаясь, а гладкое, как писаное было. Тогда все будет на месте». Нечего сказать, построили себе рай! Добились свободы и справедливости!

Танабая из партии вышибают. Чоро умирает, главным образом с тоски и от безнадежности. Это зарисовано вполне реалистически. Зато, когда уже совсем старый Танабай задумывает в партию вернуться, – про такое и читать тошно! Остается предположить, что он от дряхлости рехнулся.

И совершенно прав молодой чабан Бектай, говоря ему: «А таких, как ты, я не люблю. Это вы расшибались в доску. Все – ура, ура! А человеческой жизни и сами не видали, и нам житья не давали».

И в самом деле: в повседневной жизни кому хорошо? Таким как лесничий Орозкул из рассказа «Белый пароход», хищник, мошенник, тиран и садист в семье, а в работе – взяточник и браконьер. На него и ему подобных – управы нет.

С другой стороны, как доходит до сцен, вроде той, где жена выдает мужа-дезертира («Лицом к лицу») – стыдно за автора; словно бы он решил по-новому повторить историю Павлика Морозова!

По счастью, сходных положений у Айтматова сравнительно мало, и похоже, – чем дальше, то меньше встречается. В целом, он близок к писателям-деревенщикам, и, как и они, делает самое сейчас нужное и полезное: раскачивает и подрывает затянувшееся господство зла над нашею и его родною землей.

«Наша страна», рубрика «Среди книг», Буэнос-Айрес, 5 сентября 1987 г., № 1936, с. 4.

И. Друцэ. «Белая церковь» (Москва, 1988)

Пишущий по-русски молдаванин Ион Друцэ уже нам знаком как близкий по духу к школе деревенщиков (в частности, по сборнику пьес «Каса маре»). На этот раз он, однако, выступает в роли автора исторического романа – и превосходного! – из времен Екатерины Второй.

Сама великая императрица, ее фавориты Потемкин и Зубов выступают здесь на сцену и занимают много места; но гораздо более важную роль играет старец Паисий Величковский (1722-1794), настоятель Нямецкого монастыря у подножья Карпат.