Вечные ценности. Статьи о русской литературе

«Из крупных политических ошибок, сделанных Г. Н. Потаниным после 1917 года, упомянем о следующем. Летом 1918 года, противники Октябрьской революции внушили ему, что диктатура пролетариата – это смерть культуре, живописи, нашим классикам – Пушкину, Гоголю, Тургеневу, это гибель талантов, нивелировка способностей и дарований. Будучи с ранней молодости поклонником художественного слова, Потанин ужаснулся и написал в местной газете статью, в которой упрекал советскую власть в преследовании талантов, которые своими произведениями создают человечеству радость, помогают хорошему в человеке одолевать его плохое. А весной 1919 года, Г. Н. Потанин, уже почти совсем слепой, не вдумавшись в содержание, подписал воззвание против советской власти».

Потанин-то, без сомнения, как раз хорошо понял сущность советской власти, и прекрасно таковую сформулировал. На его счастье, он умер своею смертью в 1920 году; не то бы ему, уж наверное, позже эти грехи бы припомнили. И если он физически в те годы ослеп, то морально и политически оставался, безусловно, вполне зрячим.

Вероятно, и Обручев все это отлично понимал. Но он писал уже в такие годы, когда о правде в «стране победившего социализма» и речи не могло быть, в силу чего и писал согласно большевицкой указке.

«Наша страна», рубрика «Среди книг», Буэнос-Айрес, 31 января 1987 г., № 1905, с. 5.

Служитель зла

В книге «Дело Кольцова», изданной в Москве в 2002 году, В. Фрадкин старается доказать, что известный советский журналист был расстрелян безвинно, на основе вымученных у него ложных признаний, и изумляется несправедливости Сталина, осудившего на смерть искренне преданного ему и, казалось бы, нужного и полезного человека.

Но Сталин рассуждал, на свой лад, вполне логично. Отправленный в Испанию, во время шедшей там гражданской войны Кольцов общался с анархистами и троцкистами, – пускай и боролся с ними, выполняя инструкции компартии, а все же… Напротив, идеологией франкистов, – патриотизмом, монархизмом, – советский литератор навряд ли мог соблазниться; но вот к учениям Бакунина и Троцкого вполне мог.

А в искренность большевицких убеждений кого бы то ни было Иосиф Виссарионович, наверное, не слишком-то верил. Будучи реалистом, он сознавал, что ему служат не по идеологическим, а главным образом по корыстным соображениям, – и Кольцов был типичным карьеристом и приспособленцем.

Значит, мог и изменить.

Автор книги чувствует, что для нынешнего читателя похвала его герою за то, что тот добросовестно проводил в жизнь, в своей работе, требования ВКП(б) и приказы вождя, «отца народов», звучат скорее как осуждение. И оправдывает его тем, что-де в те годы все думали мол и чувствовали так же как он.

Но это как раз неверно. Интеллигенция старалась молчать и не высовываться, сжималась в себе, в тесном кругу семьи и друзей, работала – чтобы выжить, притворяясь в меру неизбежного и необходимого. Те, кто хотел вылезти наверх, рвался к жизненным благам и участию во власти, – те шли на заведомый риск, а главное жертвовали своей совестью.

И если их по-человечески можно жалеть, – нельзя не признать некоторой имманентной справедливости, когда кривой путь приводил их ко страшной гибели.

Согласно поговорке: «Сатана платит черепками».

«Дело» Кольцова как раз и служит к этому изречению убедительной иллюстрацией!

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 10 февраля 2007 г., № 2813, с. 4.

Алексей Варламов. «Алексей Толстой» (Москва, 2006)

Об А. Н. Толстом до недавнего времени в Советской России позволялось писать лишь в хвалительном тоне. Данная книга отчасти пересматривает позиции. Однако Варламов, из чувства великодушия, или, – скорее, – подчиняясь заказу, исполняет роль «адвоката Диавола» и всячески ищет смягчающие обстоятельства поведению писателя, мягко сказать продажного.

Впрочем, он сам совершенно правильно резюмирует характер Толстого: «очень талантливый и совершенно безнравственный человек».

Именно безнравственный, бесчестный, аморальный…

Его измену белым и перебег на сторону красных Варламов защищает его разочарованием в успехе Белого Движения. Но какое же это извинение? Люди сделали все, что могли. Не их вина, что интересы графа Алексея Николаевича пострадали; да и столь ли это было важно? Потери потяжелее были тут налицо…

Оправдывает его Варламов и тем, что он содержал большую семью. Но этим доводом можно ведь оправдывать что угодно: взяточничество, дезертирство, предательство, любые преступления. Он желал хорошо жить, даже не просто хорошо, а роскошно; а совесть, честь, – это для него были пустые слова. Поэтому и осуждать мы его имеем право беспощадно. Что, впрочем, превосходно сделал Солженицын, заклеймив его в рассказе «Абрикосовое варенье».