Вечные ценности. Статьи о русской литературе

И судит о них, на наш взгляд, вкривь и вкось. Он настойчиво противопоставляет Бунину его современника Куприна. Но противопоставление – в пользу сего последнего: он был добрым, отзывчивым человеком, а как писатель вряд ли ниже своего прославившегося собрата. Об Алданове, одном из самых талантливых писателей Зарубежья, Михайлов отзывается с совершенно незаслуженным пренебрежением. Да тоже и об Амфитеатрове, совсем немалой величине! Даже и В. Немирович-Данченко отнюдь не был полной бездарностью, каковой, очевидно, Михайлову рисуется.

В книге немало нелепых опечаток, порою явно искажающих смысл. Отметим одну – в цитате из Пушкина! – бездуханный (цветок) вместо «безуханный».

«Наша страна», рубрика «Библиография», Буэнос-Айрес, 1 сентября 2001, № 2663–2664, с. 5.

А. Найман. «Рассказы о Анне Ахматовой» (Москва, 1989)

Написанная хорошим слогом книжка дает яркую картину жизни Ахматовой в последние ее годы. Начинающий молодой поэт, каким был автор в момент встречи с престарелой поэтессой, говорит о ней с должным почтением и искренним восхищением. Сие вполне уместно и похвально.

Хуже то, что, не допуская ни малейшей критики по адресу своего кумира, он доходит до вовсе несправедливых выпадов против Н. Мандельштам, которая, однако, Ахматову тоже любила и с нею дружила, но тем не менее трезво отмечала некоторые ее недостатки. Забавно, что и из описания самого Наймана, – какое оно ни восторженное, – явно проглядывают те же самые ее несовершенства.

Более того, даже о Л. Чуковской, преданном друге Анны Андреевны, игравшей при той роль Эккермана при Гете, Найман отзывается не вполне дружелюбно, и как бы подвергает ее свидетельство сомнению. Напрашивается мысль, что тут его устами говорит ревность.

Еще курьезнее, что как раз, когда Ахматова высказывает интересные и оригинальные мысли, – в частности, проницательно и метко критикуя Чехова и Л. Толстого, – биограф чувствует себя шокированным и осторожно пытается ее мнения отвести или затушевать. Вовсе уж напрасно!

Повторим снова, это хорошо, что он выдающуюся поэтессу ценит и уважает; хорошо и то, что он подчеркивает ее высокую культурность. Но, право, недоумеваешь, когда он поражается ее эрудиции по поводу того, что она приводит цитату из Данте насчет «горького хлеба изгнания» – одну из самых заезженных в устах русской интеллигенции, с весьма давних пор.

Совсем уж неприятно, когда автор позволяет себе несколько пренебрежительные отзывы о Гумилеве, которого, будто бы, Ахматова превосходила по таланту (!). Отметим еще, что видимо она о Гумилеве вообще говорила редко и мало.

Зато интересны собранные здесь ее отзывы о других поэтах, предшественниках и современниках. Мы узнаем, что она высоко ставила А. К. Толстого, специально любила «Коринфскую невесту» и сатирические его стихотворения, как «Балладу о камергере Деларю» и «Сон статского советника Попова».

Вот ее наблюдения о Кузмине: «Как бы гнусно Кузмин не поступал, – а он обращался с людьми ужасно, – все его обожали. И как бы благородно себя ни повел Коля, все им было нехорошо. Тут уж ничего не поделаешь». И дальше: «Но с раздражением могла хлестнуть наотмашь: “Может, Кузмина и чтят свои педерасты” (к тому, что “Вячеслава Иванова – кто его сейчас чтит?”)». Еще об В. Иванове: «Это был великий мистификатор». Или о Маяковском: «Маяковский за всю жизнь не взял в руки ни одной книги».

Никак не делает чести Ахматовой ее злобный и совершенно несправедливый отзыв об эмиграции: «Эмиграция, как сказала она раз навсегда, состояла из тех, кто бросил землю на растерзание врагам». Фраза абсурдна: за рубеж ушли как раз те, кто боролся за Россию. А что же им и оставалось делать? Сдаться большевикам? Дать себя истребить до последнего? Но это бы и вовсе было неумно. Как известно:

Кто убежал, тот может снова драться.
А кто убит, тому уж не сражаться.

Что до характера поэтессы, вот что о ней констатирует безоговорочно приверженный ей Найман: «Она бывала капризна, деспотична, несправедлива к людям, временами вела себя эгоистично».

Атмосфера остроумия на высоком уровне, царившая в кругу Ахматовой, просвечивает сквозь повествование о не всегда веселых обстоятельствах ее быта. Например, когда приводится Некрасов в переводе на латынь:

Heptadactyius mercutor servos semper nutrit carne, или частушка о советских академиках от лингвистики, по поводу посещения Ахматовой Виноградовым:

К нам приехал Виноградов,
Виноградова не надо,
Выйду в поле, закричу:
Мещанинова хочу!