Вечные ценности. Статьи о русской литературе

В отделе «Библиографические листки» И. Плеханов в «Русском Обозревателе» констатирует: «В России: кроме военной, ветеранской, настоящей литературы на данный момент нет вообще никакой. Я читаю современных авторов, толстые литературные журналы, книги. Практически все они ни о чем. Они о неживых. В них нет героев, нет характеров. Ни одной живой души. Нет жизни, нет интересных, реалистических сюжетов. Надуманно, серо, лживо, неприятно».

В. Голышев в «Книжном Квартале», вполне разумно заявляет: «Я считаю, что если книга уже была нормально переведена, то не надо перепереводить». – Особенно – ужасным нынешним постсоветским языком!

Ю. Кублановский в «Литературной Газете» пишет: «Миссия Солженицына была – сказать соотечественникам и миру во всю мощь дарования правду о русской революции и ее последствиях. И до последнего Солженицын не верил, не хотел верить, что это – необратимая катастрофа, что это – окончательная гибель русской цивилизации».

Ему отчасти вторит в «Художественном Журнале» П. Пепперштейн: «С исчезновением советского мира исчезла и богатая русская культура».

И А. Севастьянов в «А. П. Н.»: «Страшно думать, но в отказе Солженицына даже от попытки возглавить страну мне видится зловещий символ, внушающая тоску метафора. Словно бы русский народ сам в очередной раз отказался взять свою судьбу в собственные руки, без борьбы оставив ее в руках… кого? Бога? Рока? Сатаны? Авантюристов всех мастей? Всемогущего “авось”»?

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 16 июля 2009, № 2872, с. 7.

«Новый мир» № 4 за 2009 год

Рассказ Е. Долгопят «Небольшая жизнь» не есть рассказ или хотя бы очерк: в нем отсутствует какой бы то ни было сюжет, и нет никакого действия.

Стареющий и скучающий одинокий мужчина вяло общается с благодушной соседкой, заботящейся об его бытовых трудностях.

Все это совершенно лишено интереса, и непонятно, – зачем и для чего нам про оное сообщается?

Критическое эссе Л. Костюкова под заглавием «Литература как попытка удивиться» содержит некоторые любопытные оценки различных писателей согласно его личному вкусу.

Например:

«Пожалуй, только ползучую депрессивную тоску и отвращение можно нагнетать, не удивляя… Именно такую литературу я не спешу назвать художественной, она меня отвращает буквально. Здесь моя точка отрыва от новелл Томаса Манна, прозы Петрушевской и Мамлеева».

Иллюстрируя свои концепции, автор разбирает творчество А. Кабакова, Р. Сенчина и З. Прилепина.

Большая статья А. Латыниной «Случай Елизарова» с резкой критикой по адресу данного писателя, блестящая по стилю, полна интересных мыслей. Но не беремся высказываться по сути дела, так как ни одной книги Елизарова мы не читали.

В отделе «Библиографические листки» К. Анкудинов по поводу романа В. Маканина «Асан» высказывается так:

«Бывают “травматические тексты”. Например, “Доктор Живаго” Бориса Пастернака. Явись он 10 лет раньше или десять лет позже, – ничего бы не случилось. Просто так сошлись звезды – и безобидный, интеллигентный, не шибко мастеровитый роман Пастернака вызвал цунами.

Или, например, несчастные “Прогулки с Пушкиным” Синявского-Терца, вообще говоря, это – эссе для любознательного старшеклассника; ныне его печатают как школьную методическую литературу».

Л. Аннинский пишет в «Искусство кино»: «Литература – такая вещь (особенно литература на исходе духовной до святошества советской эпохи): неуловимый эротический намек действовал на читателя ошеломляюще. А нынешнего зрителя надо прямо-таки протащить сквозь постель, иначе он не поймет, что происходит».

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 6 ноября 2009, № 2879, с. 4.

«Новый мир» № 5 за 2009 год

Автобиографическая повесть Н. Химченко, преподавательницы механико-математического факультета МГУ, «Пять детств и три юности», читается с захватывающим интересом, не только в силу содержания, но и прекрасного изложения превосходным языком. Остается сильно пожалеть, что, как сказано в комментариях: «Утяжеление болезни прервало работу автора, а смерть и вовсе сделала невозможным ее завершение». Видимо, у нее был большой литературный талант, которым она пренебрегла, предпочтя научную работу.

С удовольствием видим вновь в журнале имя блестящей пушкинистки И. Сурат, представленной статьей «И новый человек ты будешь», в которой она исследует тему морального преображения персонажей Пушкина, используя его произведения («Я помню чудное мгновение…», «Пророк», «Родриг», «Евгений Онегин» и другие).

Н. Ключарева («Деревянное солнце») рассказывает о работе фольклористов, собирающих материал в самых глухих уголках России, там, где частично еще сохранился старый быт и прежние традиции.

Н. Герман занятно рассказывает о своем посещении, вместе с подругой, испанской слависткой, дома Чехова в Мелихове, куда стекаются туристы (преимущественно женского пола) со всех концов Европы («Чехов, секс-символ летучих голландок»).