Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Вот приведем цитаты из рассказа П. Клюкиной «Осенняя жигалка»: «Галюнь смотрела на люстру, чуть запылившуюся, содержащую в своем основании пару десяток мух. Она уже неделю не вставала с кровати, отчего у нее ноги затекли, а большие пальцы, стали походить на недоспевшие июльские сливы».

И дальше: «седая медсестра посмотрела на паркет, где уже полтора часа желтым брюшком вверх боролась за жизнь осенняя жигалка».

Бодрость и жизнерадостность, не правда ли? А это есть основной тон журнала.

Откроем на другой странице, на рассказе Я. Дубинянской «Багровые закаты»: «По трубочке капельницы движется маленький пузырек воздуха. Капли срываются ритмично и довольно быстро, одна за другой. Никакое это не лекарство, так, питательный раствор. Есть я перестала полтора месяца назад».

Да что это мы читаем? Больничные скорбные листки?

Вот Ю. Красавин – «Мышь в кошельке» – рассказывает про свою мать: «Я пришел ее поздравить с праздником, застал больной, стонущей, вызвал “скорую”. Приехавшая женщина-врач посоветовала ложиться на операцию: камни в желчном пузыре… Она прожила после этой операции только один день, да и то в беспамятстве».

Правда, его рассказ не только об этом. Но веселого в нем, так и так, мало.

Автор описывает жесткие и эгоистические нормы поведения у крестьян; установившиеся после Второй Мировой войны, с неумолимой борьбой, даже в пределах одной семьи, за владение избой или участком земли с огородом.

«Рассказы» И. Богатыревой под общим названием «Звезды над Телецким» суть на деле – бессюжетные краткие очерки, скорее даже картинки, на фоне дикого Алтая.

О туземцах писательница говорит с оттенком презрения, необычного в русском обиходе ни в советское, ни в дореволюционное время. Естественно: нищета, пьянство…

Но прежде русские относились к нацменам с сочувствием, стараясь их понять, а не осуждать. А впрочем, вот что о них Богатырева думает:

«Крещенные язычники, ждущие прихода Белого Бурхана, зацепившие краешком монгольский ламаический буддизм – и все это глубоко забывшие в эпоху всеобщего атеизма».

П. Нерлер, – «Сталинская премия за 1934 год», – излагает ход следствия по делу О. Мандельштама об эпиграмме на «вождя народов».

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 6 марта 2010, № 2887, с. 4.

«Новый мир» № 11 за 2009 год

В длинной «Повести о Рабле» В. Березин желает подражать творцу Пантагрюэля, выдумывавшему странные слова. Но тот, будучи полиглотом, их черпал из разных языков.

У Березина фантазии меньше, и он свое изобретение – слово дауншифтер, – берет из англо-американского жаргона, столь модного в наши дни.

По структуре его сочинения напоминает скорее Стерна, чем Рабле, будучи составлено из бессвязных анекдотов, не слишком смешных, скорее грустных, и определенно вымученных.

С некоторыми его мыслями и оценками мы, впрочем, готовы согласиться.

Процитируем:

«Примеры, как в случае с Довлатовым, известны: вот человек сидел в своем заповеднике, а как стало не надо прятаться, то вышло, что тексты, которые он на воле пишет – ужасны».

Или вот:

«Беда с этими дауншифтерами прошлого. Они все писали в стол, и казалось, что вот падут все засовы и оковы, и они достанут из столов что-то неслыханное, а они залезли в столы и увидели, что все их золото обратилось в черепки. Ну, там, я не знаю, во что еще золото превращается. В общем, вышла одна срамота».

Однако про эпоху Рабле автору явно писать бы не следовало. А то вот у него в 1485 году, землекоп, откопавший старинный саркофаг, «бросил лопату и закурил»

Ай-ай-ай! Как же он это мог, в доколумбовские времена, когда никто в Европе не подозревал о существовании табака?!

И сие – под пером эрудита, который нам, с чувством, толком, расстановкой, рассказывает об Эразме Роттердамском и о Томасе Море…

Рассказ А. Лавриненко «Потеряшка» был бы неплох как глава из романа; в частности, первая глава. Писательница нас знакомит с героем повествования, которого мать ребенком оставила в аэропорту и которого усыновили чужие люди.

В 30 лет он, разведшись с женой, которую, в сущности, продолжает любить, недовольный своей работой в торговой компании, чувствует острую потребность переменить жизнь, начать все сначала… И на этом автор обрывает историю. Так писать, конечно, легко; но читатель остается с досадой и разочарованием. Хотя, впрочем, язык у этого отрывка легкий и правильный, стиль гладкий. Да содержания-то нет!

Рассказ Е. Алехина «Ядерная весна», – слава Богу, короткий! – описывает, как компания молодежи вместе принимает наркотики. Противно и не интересно.