Ведарь

Полчаса мы ехали без разговоров: мелодии попсы, льющейся из радио, шум пролетающей дороги, проносящиеся всплески луж и редкие наплывы моторов встречных автомобилей заменяли звуковой фон.

Машина понемногу сбавляла скорость, активнее покачивало из стороны в сторону — съехали на проселочную дорогу? Чихнув выхлопом, «буханка» остановилась, пару раз дернувшись при торможении.

Хлопнула пассажирская дверь и наконец-то распахнулся скрывающий меня полог.

— Вылазь, шпиён! — произнес Иваныч.

Кучерявые волосы шевелились под напором ветра, в угрюмых глазах проскальзывали искорки веселья. Мощную фигуру облегал «бардовский» свитер с закрученным воротником, ноги обхватывали шерстяные штаны, заправленные в высокие берцы.

— Ну, наконец-то, думал не доеду, — я заулыбался в ответ.

За рулем скалился Евгений — пригодилась «буханка» отца. Как заядлый рыбак, тот не прочь поставить сеточку-другую в запрещенных местах, а от рыбнадзора прятал добычу в специальном контейнере-выемке.

Тело подзатекло, и ещё минуты три я растирал онемевшие конечности. Пожал руку Михаилу Ивановичу, и слегка скривился, когда ладонь сдавило стальными тисками.

С Евгением поздоровались «по-братски» — коснулись друг друга плечами и похлопали по спине.

— На чей кулак упал? — поинтересовался я у друга, глядя на огромный, в пол-лица, синяк.

Эпицентр фингала отметился на правом глазу, дальше расплывались цвета радуги. Похоже, Евгений попал под копыто взбесившегося быка, или же боднул с разгона грузовик.

— В ментовке поскользнулся на четвертом этаже, а остановился на первом. И так три раза. Хорошо, что ещё глаз не вытек, — усмехнулся Евгений.

Громко каркали вороны, кружились над машиной, что потревожила покой. Выглянуло солнце, осветило высокие верхушки деревьев. В отдалении от основной дороги, на ныряющей в лес проселочной накатке, «буханка» практически сливалась с придорожным ивняком.

— Как топталось, зэчара? — Евгений улыбался во все тридцать три зуба.

— Нормально, снова хотели убить. К этому состоянию как-то начал привыкать. Ты-то как выбрался? — я ещё раз полюбовался на синяк.

Каждый охотник желает знать…

— А за что меня задерживать? Посадили под домашний арест без права выезда, каждый день отмечаюсь у участкового. Спасибо дядьке-майору, а то до сих пор сидел бы в одиночке. Одолели, аж сил нет. Но вот за тебя взялись серьезно! Дядька руками разводит, говорит, что сделать ничего не может. Мол, и рад бы, да никак, — произнес Евгений.

— Я уже понял, что не скоро в техникум вернусь. Сергеич передал, что вы квиты? — я посмотрел на Иваныча.

— Дочурку его травами да настоями выходил, когда эскулапы руками разводили, вот и отдал должок! — прогудел Иваныч, — Ты как, размялся слегка?

— Вроде как да, — я пару раз взмахнул руками.

Иголочки перестали втыкаться разъяренными пчелами.

— Ну, тогда залазь обратно, ещё до места добраться нужно! Разговоры потом, сейчас не до них. На дороге возможны патрули, так что Евгений заделай дерюжку хорошенько! А ты лежи и задерживай дыхание на остановках! — после этих слов Иваныч залез обратно на пассажирское сиденье.

— Залазь, рыбка моя! — Евгений подтолкнул меня обратно к выемке в полу, — Смотри не протухни, а то выкину по дороге.

— Я те выкину! Не гони шибко, цветнолицый, не дрова везешь, — я улыбнулся в ответ.

С этим фингалом Евгений похож на демона из японских мультиков про короля обезьян. Я последний раз потянулся до хруста, и укрытие распахнуло свои металлические объятия.

— Чтобы собаки не учуяли! — перегнувшись через сиденье, Михаил Иванович обрызгал дурно пахнущей жидкостью из небольшого баллончика.

— Может тебя вместо елочки на зеркальце повесить, ароматный ты наш? — пошутил Евгений.

— Машину мой чаще, тогда и елочка не понадобится, — ответил я.

Евгений снова накрыл пологом и тщательно убрал твердые края под пороги. Для дыхания осталось небольшое отверстие у сидений.

Несколько раз машину останавливали, осматривали, опрашивали. Я даже почувствовал себя важной персоной, если подняли такие силы на поиски сбежавшего парня.

Качнувшись на рессорах, «буханка» в очередной раз остановилась. Мое убежище раскрылось и, растирая онемевшее тело, я выбрался наружу. На крыльце небольшого деревенского дома, освещенного красными лучами уходящего солнца, на приехавшую троицу хмуро взирала родная тетка.

Вот это сюрприз! Тётя Маша должна быть в Юже, а мы куда приехали? Невысокие домики, дощатые заборы с кустами малины и полное отсутствие асфальта. Чем-то знакомая деревня.

Мугреево-Никольское! И что же мы здесь делаем?

— Ребята, быстро в дом. Иваныч, покуда посиди в машине! — скомандовала тётка, — Или сходи вон в новый храм Уара, там можно помолиться за умерших некрещеными.

Тетка мотнула головой в сторону деревянного здания, если смотреть на него с высоты птичьего полета, то покажется, что на земле лежит ровный крест. На маковке шпиля в свете солнца блестел небольшой купол.

— Некогда, Мария, в следующий раз. Да ты и сама можешь сходить туда, — пробасил Иваныч. — У тебя тоже есть за кого помолиться.

— Кто? — вытянула шею тетя.