Ведарь

— Да ты никак поплыл, милай? Совсем в душах да ванных ослаб? Иди тогда в предбанник — хлебни кваску, да в избу ступай. Чайник поставь, я покуда тоже сполоснусь, — тетя плеснула широким ковшиком на камни, густой пар мощным кулаком ударил в потолок.

Действительно, в голове царила такая же пустота, как в бескрайнем синем небе. Слегка пошатываясь, я выбрался из парной. Осенний промозглый воздух остужал распаренное тело — струйками поднимался пар.

Банка с холодным квасом блестела возле чистой одежды. Я аккуратно поднял, чтоб не выскользнула из мокрых рук, отхлебнул ядреной воды. В голове появились далекие отзвуки мыслей. За дверью раздавался хлест прутьев, и шипела подливаемая вода. Пусть её, завзятую банщицу, а я, пошатываясь, отправился в дом.

Чайник заурчал на плите. В небольшой кухоньке спартанская обстановка: несколько тяжелых табуреток, тонконогий стол под синей клеенкой, плита на две конфорки и старенький кухонный комод. На широком печном шестке подбоченились горшки, сковороды. Словно худой охранник возле них торчал рогатый ухват.

На столе под полотенцем высовывались румяными боками ещё теплые пироги. Горшочек с медом, банка малинового варенья и кринка молока добавляли красочности натюрморту. Я остывал, по телу катились крупные капли пота. Хорошо, словно всю грязь скребком счистили, как снаружи, так и изнутри.

— Фуух, ну и хорошо же! Чайник готов? Отлично! — тетя ворвалась как красный ураган.

Банный халат, на голове тюрбан из полотенца, лицо — всё агрессивного цвета. Тетя уже входила в ту возрастную пору, когда садятся на скамеечки у подъездов и обсуждают проходящих мимо людей. Только она обсуждала оборотней… Я налил в кружки ароматного чая, пока она усаживалась напротив.

— Сперва поедим, а после расскажу — что и как. В сказках же всегда молодца сначала парят, затем кормят и поят. Хотя после спать укладывают, но это подождет, — тетя Маша зацепила румяный пирог.

Я последовал примеру и тоже взял пирожок. Сдоба с луком и яйцом восхитительно хрустела корочкой, чай отдавал луговыми травами, на душу ложилось тихое блаженство.

Словно и не было погони, убийств и бегства. Отходили на второй план оборотни, заключенные, милиция. Спокойная, твердая уверенность тетки распространилась на меня.

— Поел? Или ещё достать? — на широком блюде не осталось даже крошки.

— Нее, нормально. Спасибо за пироги, вкуснее никогда не ел, — резинка от трико слегка впилась в отяжелевшее пузо.

— Ага, каждый раз так говоришь, — улыбнулась тетка и убрала со стола.

— И каждый раз — чистая правда!

— Это хорошо, что так думаешь. А теперь, добрый молодец, когда попарился-покушал, сиди и внимательно слушай! — тетка уселась на покряхтывающий табурет.

Я весь обратился в слух. Столько вопросов накопилось, столько событий произошло за последнюю неделю, что мозг может взорваться, если не услышит объяснения случившемуся.

— Познакомимся, Александр. Меня зовут Мария. Являюсь ведущим волхвом Общины ведарей, — увидев мое непонимающее лицо, тётя тут же объяснила, — Это группа людей, что занимается охотой на перевертышей. Как повелось издревле, мы сдерживаем наступление оборотней на человечество.

— Мне что-то похожее говорили Вячеслав с Федором. Мол, они являются наблюдателями за перемещениями и пополнением рядов оборотней, — я согласно кивнул.

— Эти берульки? Они и не такое в уши зальют, только слушай. Тоже оборотни, но перекидываются не в волков, а в медведей. Иваныч у них за старшего, — усмехнулась тетя. — Они, небось, наговорили, что вершат по всему миру добро и справедливость?

— Ага! Но какой им смысл меня обманывать? — я удивился такому заявлению. — Они мне так расписывали про свое обучение и предназначение… Я же им поверил.

— Оба молоды и неопытны. Не знали, что ты за человек — вот и наплели с три короба. Иваныч же — старый и тертый берендей, тот сразу тебя узнал, да виду не подал.

— А чой-то ты с ним так неласково?

— Он знает, что я охочусь на ему подобных, и я знаю, что он может накинуться на меня. Поэтому между нами особой любви никогда и не было. И запомни — не приглашай оборотня в дом, он непременно оставит метку и может вернуться в зверином обличье! Пойми, Александр, перевертыши не могут быть хорошими или плохими. Они иные, а значит зло для людей. Что оборотню позавтракать, то человеку лютая смерть. Хотя Иваныч со своими берульками и держат живность для пищи, но неизвестно — когда звериная природа возьмет верх, и они перекинутся на людей, — тетя бросила взгляд в окно, над линией близкого леса сгущались сумерки. — Твой отец немало крови попортил берендеевскому племени.

— Мой отец? Они с мамой совсем недавно снились. В кошмаре с оборотнями.

— Значит, родовая память восстанавливается.

— Родовая память? Что это?

— Каждый твой сон это отдельный кусок из жизни другого ведаря. Сны несут какую-либо информацию, поэтому старайся запоминать и анализировать.

— Я видел, как мать несла меня по лесу и прятала под корнями сосны, а я пытался поговорить с тем самым малышом…