Но с Ониксом всё же лучше держать максимальную дистанцию в общении. Не знаю, почему, но рядом с ним даже самая простая эмоция усиливается в разы. Вот с той же Кетти такого нет.
Я бросила взгляд на безмятежно спящую блондинку и кивнула своим мыслям. Да, лучше буду побольше общаться с ней, чем с Браном. К тому же беседы с Кетти не вызывают у меня ни особой радости, ни ярого протеста, хотя надо признать, с ней бывает занимательно.
Решено, отныне буду вести разговоры только с Кетти, а её бука-напарник пусть остаётся для меня максимально чужим. Он мне ни капельки не интересен!
Глава 7. Проводник
…И в этот момент проснулась.
Вот уж дурацкий сон. Ох, кажется, Оникса в моей жизни стало слишком много. А во сне – даже в два раза больше, чем в реальности. Неужели моему подсознанию одного Брана мало, и поэтому оно решило создать второго?
Сквозь стенки палатки просвечивало солнце, в палатке я находилась одна, а с улицы доносились голоса моих сопровождающих. Они приглушённо обсуждали маршрут и сумму, которую стоит предложить проводнику. А фоном их беседы был щебет птиц и треск костра.
Что ж, вот и утро. Новый день, новый путь. И очередная неизвестность впереди.
– Доброго утра, – поздоровалась я, выбираясь из палатки.
– Доброго, – ответила Кетти, Бран же просто кивнул. – Завтрак почти готов. Нужно скорее отправляться в путь. Очень хотелось бы сегодня дойти до деревни. А в идеале – сразу отправиться дальше.
– По моим подсчётам, тут часа два неспешным шагом, – добавил Оникс.
– Ты бывал там? – спросила я.
– Нет, посмотрел по карте.
– А в Ферсии бывал? – снова поинтересовалась я.
– Нет… не знаю, – со странным сомнением ответил он и отвернулся к огню.
– Кстати, – проговорила Кетти, – Магнолия, ты хоть немного знаешь ферсийский язык?
– Знаю, – я уверенно кивнула. – У меня няня была из Ферсии. Она меня лет с пяти начала этому языку обучать. Так что я вполне неплохо на нём говорю.
Кетти посмотрела с хитрым прищуром и вдруг заговорила на чистом ферсийском:
– Ну, давай попробуем. Ведь, как только перейдём границу, будет лучше говорить только на нём.
– Хорошо, я не против, – ответила я ей с улыбкой.
Мне и самой не помешала бы разговорная практика на этом языке. Моё обучение закончилось уже больше пяти лет назад, и я давно ни с кем не говорила на ферсийском.
Оникс переводил настороженный взгляд с меня на свою подругу и всё больше хмурился. Заметив его реакцию, Кетти хитро усмехнулась и спросила меня всё на том же языке:
– Как считаешь, наш Оникс симпатичный мужчина?
Осознав, что именно она говорит, я невольно метнула взгляд на Брана и поспешила ответить, почувствовав, что предательски краснею:
– Не думала об этом.
– Брось, – улыбнулась Кетти. – Красавчик же. Конечно, у всех разные вкусы и предпочтения. Вот мне и стало интересно, какие мужчины нравятся тебе.
– Никакие, – отмахнулась я.
– Что, совсем?
– Кетти, – попыталась я её осадить. – Отстань.
– Просто ответь, считаешь ли ты Оникса симпатичным, и я сразу отстану, – она выставила перед собой ладони, будто желая показать, что никаких больше глупостей говорить не будет.
И тогда я решила, что проще ответить, чем продолжать этот разговор, и раздражённо выдала:
– Да, Кетти, я считаю, что у Брана очень привлекательная внешность. Всё?
– Брана? – улыбка мигом слетела с лица блондинки.
Она метнула настороженный взгляд в сторону Оникса, а тот в ответ только усмехнулся.
И вдруг заговорил на ферсийском, да ещё и так же правильно и чисто, как сама Кетти.