Ведьма с серебряной меткой. Книга 1

Шана и Мельхольма Ксеон вообще оставил внизу, а когда Льер возмутилась, обронил, мол, до столицы и сами доберутся. И теперь дракон уверенно летел к Мирату, изредка нарезая крутые виражи. Туда же, подгоняемая желанием Ксеона, торопилась армия механоидов, текла по дороге подобно неуклюжей чешуйчатой гусенице. Впрочем, ощущение медлительности было обманчивым.

— Ты запустишь их в город? — прокричала на ухо Льер.

— Конечно, — пожал плечами, — они знают, кого надо убивать.

— Инквизиция?

— Да. Никого не должно остаться.

— А… этот?

Она спрашивала про тело, зажатое в драконьей лапе.

— Выставлю голову на всеобщее обозрение.

Кажется, Льер что-то пробормотала, но Ксеон не расслышал.

С высоты птичьего полета Мират был как на ладони: белый, чистый, аккуратный в центре и грязный, словно в лохмотья одетый, по окраинам. Ксеон, щурясь, выискал королевский дворец и направил дракона прямо туда. Чем дольше он управлял механоидной тварью, тем, казалось, сильнее крепла их ментальная связь. Вот и сейчас, уже и команды не требовались: стоило только пожелать, и дракон сразу взял нужный курс.

Ветер хлестал в лицо. Мират выглядел как растревоженный муравейник, люди метались, тот, кто поумнее, сразу прятался. Еще один крутой вираж — и механоид тяжело сел во внутреннем дворе.

— Сиди, не высовывайся, — приказал он Льер.

Она ощутимо побледнела, молча кивнула, стиснув напоследок его запястье. Ксеон ухмыльнулся: право же, такой Льер ему нравилась гораздо больше. А самое главное, исчезло наконец то нехорошее чувство, что события вокруг мелькают без его на то воли. Теперь он сам управлял происходящим, и пусть только посмеет… хоть кто-нибудь…

Отовсюду бежала стража, кое-кто был вооружен ружьями.

Ксеон поморщился. Ох, не любил он это новомодное оружие, которое плевалось кусочками свинца. Подхватил каплю Дара телепортера, одним взмахом размазал портал по этому слою реальности, тем самым образуя вокруг себя щит. У кого-то хватило ума пальнуть, и пули ожидаемо нырнули в портал, так и не достигнув цели.

— По королю стреляете, сучьи дети! — рявкнул Ксеон, — ружья опустить! Король Маттиас мертв!

И пошел на них, все еще придерживая щит. Раздался еще один выстрел, одиночный, пуля провалилась в портал. Стрелял какой-то мальчишка, на котором-то и мундир болтался как на вешалке.

— Взять, — беззвучно, одними губами произнес Ксеон.

Перед глазами молнией мелькнула металлическая морда, хрустнуло, затрещало. Кто-то вскрикнул. Под ноги щедро плеснуло кровью. Ксеон глянул — механоид мотал из стороны в сторону бездыханное уже тело, прокушенное насквозь.

— Я наследую престол, — повторил громко, — даю вам шанс преклонить колена добровольно или последовать за этим… преступником, поднявшим руку на монарха.

На этот раз его поняли правильно.

Ксеон медленно двинулся дальше, и перед ним расступались, вокруг образовалась пустота.

Он вошел под своды дворца, потянул носом. Пахло деревом, пыльными шторами и совсем чуть-чуть — апельсинами. Знакомая до боли вязь запахов, с самого детства. Совсем некстати вспомнилась деревянная лошадка, которую он случайно сломал, будучи совсем еще мальчиком. Тогда Дар менталиста еще дремал. Ксеон сидел на лестнице и плакал над своей самой лучшей игрушкой, а король подошел и долго, молча гладил по голове…

«Да какого темного?!!»

Ксеон отмел воспоминание, растоптал его жесткими каблуками. Еще не хватало мук совести, в самом деле. Каждый получил по заслугам, и нечего теперь сопли распускать.

Он шел, так и не убрав щита, но вести расползались по дворцу куда быстрее. И вот уже ему кланяются, вот уже собралась кучка придворных льстецов — Ксеон взял себе на заметку, что именно их он первыми скормит своему дракону. Механоиды, конечно, в пище не нуждались, но убивать умели и, судя по всему, любили.

Ксеон остановился перед королевским рабочим кабинетом, смерил пристальным взглядом двух здоровяков с ружьями наперевес. Те спешно опустили головы и распахнули тяжелые створки дверей.

— Очень благоразумно, — похвалил Ксеон, — зачем сражаться, когда Маттиас уже демонов Темнейшего кормит?

Ответом ему была мертвая тишина. Никто не произнес ни слова, даже забыли как дышать. Он прошел в кабинет, остановился перед массивным письменным столом.

Теперь пахло пылью и табаком. Ксеон без труда нашарил взглядом изукрашенную камнями табакерку Его Величества. Он терпеть не мог запаха табака, распахнул окно, впуская сырой холодный воздух, и, размахнувшись, швырнул табакерку на каменные плиты двора. Во все стороны брызнуло блестками. Ксеон несколько мгновений понаблюдал за тем, как кто-то из стражи бросился подбирать драгоценные осколки, а затем вернулся к столу.