Ведьма с серебряной меткой. Книга 2

В доме мягко светились магкристаллы, в приоткрытое окно сочился свежий и теплый воздух, как будто зима отступила. Дани подошла к окну — в темном небе золотилась круглая луна. И дерево, росшее прямо за окном, очень сильно отличалось от тех деревьев, к которым привыкла Дани: у него были очень длинные плотные листья, собранные в пучок на самой верхушке ствола.

«Да мы же на южных островах», — поняла она.

Что ж, отсюда далеко до столицы. И до Ксеона. Некоторое время им точно ничто не будет угрожать…

* * *

Часы текли медленно, но неумолимо. От усталости ноги дрожали, но Дани все ходила и ходила рядом с окном. Ей казалось, что если она сядет и, упаси Всеблагий, задремлет хоть на минуту, с Аламаром случится что-то страшное и непоправимое. Она все ждала, что откроются двери, и оттуда выйдет Эльвин, усталый, но спокойный, и скажет — можешь идти к нему, все хорошо.

Но Эльвин не появлялся. Зато бегала туда-сюда его сестра, меняла воду в тазу. Как-то она сама вышла, растерянно посмотрела на Дани.

— Может быть, вам принести чашку чая?

Дани лишь головой затрясла. Какой чай? Да он же у нее в горле застрянет.

— Как там?.. — спросила едва слышно.

Лилиан устало потерла лоб.

— Эльвин его вытащит, не беспокойтесь. Только вот…

— Мне все равно, что с ним, — сказала Дани, — главное, чтобы остался жив.

— Тогда вам не о чем беспокоиться, — заметила сестра Эльвина и неслышным шагом упорхнула куда-то. Вернулась очень скоро, неся ворох одежды, Дани разглядела в потемках длинные полы стеганого халата.

Потом небо за окном начало светлеть, и Дани поняла, что если не сядет куда-нибудь тотчас, то попросту свалится на пол. Она опустилась в кресло, вытянула гудящие ноги и откинула голову на спинку. Глаза слипались.

«Я закрою их на минуточку, — подумала она, — я так устала».

А когда снова открыла, то похолодела от ужаса: по комнате гулял свет солнечного утра.

«Аламар!»

Деревенея от ужаса, что все-таки случилось непоправимое, она через силу поднялась, преодолела расстояние до дверей в гостиную и дернула их на себя.

Полосатый диван. Резной шифоньер. Лампа на столике. На полу — обрывки ткани, перепачканной кровью, таз с грязной водой. Комната была пуста, ни следа Эльвина и Аламара.

Она хотела позвать, но из гола выполз сдавленный хрип.

— Аламар… — и поняла, что все-таки ноги подкашиваются, что комната плывет перед глазами, расплываясь мутными пятнами, что горло сжали безжалостные тиски.

Кажется, ее подхватили чьи-то руки, потом голос Эльвина устало произнес:

— Дани, осторожнее. Я перенес его в одну из смежных спален. Идем, проведу.

— Он жив? Скажи, Эльвин, он жив?

— Да жив он, — сухо ответил лекарь, — я сделал все, что мог. Правда, все, что было в моих силах. К сожалению, я не могу отрастить то, чего больше нет.

— Мне наплевать, — Дани выпрямилась, оттолкнула его руки, — отведи… я должна его увидеть. Я должна сказать, что ждала его… любым…

— Хорошо.

Наконец она смогла увидеть Лаверна. Тот был бледен до синевы, под глазами залегли черные круги, губы сделались тонкими и почти бескровными. Рубашка расстегнута на груди, в бурых засохших разводах. Всегда идеально причесанные пшеничные волосы растрепаны, висят над глазами сосульками.

«Он тоже потратил часть себя на исцеление», — подумалось ей.

Эльвин мягко взял ее за руку и потянул следом, к плотно закрытой двери.

— Я не уверен, что…

— Веди, — она стиснула зубы, — это мой муж. Я не боюсь.

Ничего более не говоря, Эльвин осторожно отворил дверь, пропуская Дани вперед. Она, забыв о том, как дышать, переступила низкий порожек.

И увидела.

Прямо у окна, завешенного кисеей, стояла широкая кровать, и там, укрытый по горло, неподвижно лежал человек. Вся верхняя часть лица пряталась под плотной повязкой, и черные вьющиеся волосы влажными колечками расплескались по белоснежной наволочке.

Не веря собственным глазам, Дани на цыпочках приблизилась, а затем и вовсе опустилась на колени рядом с кроватью.

Да, это был Аламар Нирс. Она узнала этот подбородок, заросший черной щетиной. Эти губы, которыми он целовал ее, заставляя забыть обо всем на свете. Дани наклонилась почти вплотную к лицу и с наслаждением втянула носом его запах, странную смесь дыма и поздних яблок, приправленную кровавой горечью.

Дыхание Аламара было едва заметным, грудь мерно поднималась и опускалась под простыней. Правая рука расслабленно вытянута вдоль тела.

Дани протянула руку, невесомо коснулась его щеки — ей просто необходимо было это прикосновение, чтобы убедиться, что он — реален, что не обман чувств.

— Не трогай! — прошипел из-за спины Эльвин, но было поздно.

Аламар вздрогнул всем телом и проснулся.

Закрутил головой, вскинул руки, ощупал повязку, и Дани поняла, что левой, механической, больше не было. Остался лишь острый обломок, из которого наружу торчали обрывки пружинок и шестерни.

— Эльвин… это ты? Кто здесь?

«Он не видит, — поняла Дани, — всего лишь… больше не видит».

Она бросила быстрый взгляд в сторону Лаверна — лекарь безмолвно стоял рядом и наблюдал за ней. Тогда Дани осторожно взяла руку Аламара в свои.

— Это я, Аламар. Я здесь.