Ведьма сама по себе

– Найди где-нибудь рекламный буклет «Встроенной мебели Грофус», там есть ее фото! – встрепенулась обнадеженная Ола. – Или оно может оказаться в журналах на тему интерьеров и ремонта, если кто-нибудь на Манаре выписывает…

– Фото не поможет, для этого необходимо знакомство с человеком вживую. Если бы ты могла утащить ее с собой в Отхори… Но об этом мечтать не приходится.

Похоже, Валеас был раздосадован тем, что нельзя проверить свои силы и убедиться, что он способен в том числе на это. Ей тоже стало досадно – ведь без чертова канала ей бы удалось отделаться от Риббера и запутать след – но в тоне Валеаса сквозило обидное пренебрежение, и Ола огрызнулась:

– Я же, в отличие от тебя, всего год учусь! И весь этот год я теряла время на складе, вот и прикинь, надо мне туда еще на полгода или лучше заняться учебой.

– Ты не теряла время, а приносила пользу обществу, которому без запасов продовольствия не пережить долгую зиму, – одернула ее Изабелла. – Когда придет зима, сама поймешь.

«Но тебя-то зимой уже не будет...» – подумала Ола с внезапной и острой горечью.

Ей хотелось заплакать. Хотелось отменить тот вариант будущего, в котором Изабеллу убивают – непонятно кто, непонятно почему.

Если только у нее получится вовремя распознать ситуацию, которая может привести к такой развязке, она сделает все для того, чтоб эту ситуацию разрушить.

– Мне пора, – мягко сказала Изабелла, бросив на нее сожалеющий и в то же время непреклонный взгляд. – Держи дистанцию, выбирай такие места, где можно спрятаться.

И после этого исчезла. Текуса и Валеас ушли вслед за ней: у них в Отхори найдутся дела поинтересней, чем сидеть с Олой.

– А давай, по магазинам вместе походим! – предложила Лепатра. – Посмотрим, что там есть, идем!

В недоумении поглядев на роскошную девицу в мини с золотыми блестками – та радостно улыбалась, как будто приняла ее за свою знакомую – Ола подхватила валявшуюся на полу сумку и выскочила в коридор. Какие магазины, ей бы к порталу успеть...

Утро выдалось более-менее доброе, хотя и пасмурное, с затянутым небом и моросью. Зато без ветра. Хвоецвет ниже по склону купался в тумане, просвечивая сквозь него цветными пятнами. Из земли вокруг стоянки поналезло грибов, и кто-то чавкал возле кустарника, но когда Ола поглядела в ту сторону, застеснялся и проворно спрятался – только ветки качнулись.

– У тебя есть ножницы? – спросила Анита после завтрака.

– Зачем?

– Волосы отстригу. Все равно это уже не волосы.

Она впервые попыталась расчесать колтуны, используя вместо гребенки пятерню. Начала интересоваться своей внешностью – наверное, хороший признак.

– Не надо, я их тебе распутаю. Для этого есть простой магический способ, я научилась, хотя мне пока расчесывать нечего. Изабелле и Валеасу это уйму времени экономит. Давай попробую, сядь.

Ола протянула руки, как будто собиралась схватить ее за голову, сосредоточилась. Должно получиться… Намертво спутанные пряди зашевелились, словно в текучей воде, начали постепенно расцепляться и расправляться.

После этой процедуры волосы Аниты, хотя и по-прежнему грязные, выглядели расчесанными до идеального состояния. Она собрала их на затылке в хвост, стянув резинкой, которую сняли с упаковки бактерицидного пластыря. На глаза падала ровная челка, прикрывшая царапины на лбу. В таком виде Анита стала пугающе похожа на героиню любимого фильма Клауса Риббера в последнем эпизоде. Олу это насторожило: вдруг такие совпадения нежелательны, надо будет в следующий раз спросить у Текусы… Но героиня фильма выглядела так в своем предсмертном бреду, а Анита – наяву, живая и здоровая.

«И в том кино не было меня, – дополнила эту мысль Ола. – А я тут у нас решающий фактор!»

Заодно подумала о Лепатре, которая раньше всех поняла, что происходит в конце фильма. «В жизни так не бывает» – правильно, не бывает, но это «не про жизнь, а про смерть». Только она и угадала истинный смысл финального эпизода.

«Ты ее раньше не знала, – с сожалением вздохнула Виолетта, когда на привале зашла речь о Клеопатре Мерсмон. – У нее был замечательный потенциал. Так нелепо себя погубить, в голове не укладывается… И очень грустно».

«Все это случилось потому, что она больше всего на свете хотела нравиться и слишком от этого зависела, – подумала Ола, вскидывая за спину рюкзак. – На эту дорожку я точно не сверну. Столовая имени Клауса Риббера не здесь, вы ошиблись дверью».

Лесистая макушка Аяши осталась позади. Дальше лежала страна ущелий, озер и потаенных долин, а на горизонте сизым горбом вздымался Кракен – или, по-кесейски, Мукаран, «пуп земли». Самая высокая гора Магаранского хребта.

Им налево, на северо-запад – туда, где побольше Леса. Ола оглянулась на Аяшу: будь она в состоянии выдержать бой с опытным магом, это было бы подходящее место, но для нее самый правильный вариант – убегать и прятаться, как велела Изабелла.

Когда остановились напиться из ручья, Анита направилась к сложенным в несколько стопок каменным блинам в пучках рыжеватой травы и плетях вьюна.

– Эй, не лезь туда! – окликнула ее Ола. – Время потеряем, и здесь могут водиться ядовитые змеи.