Ведьма сама по себе

– Я хочу посмотреть. Мне кажется, он вот-вот появится, – по ее лицу скользнуло затравленное выражение.

– Кто появится – упоротый Дед Мороз или жургун?

– Жургун ведь убежал… – в замешательстве возразила Анита.

– Да, но если до него дойдет, что мы его обидели, и что мы не опасные, он вернется и увяжется за нами, чтоб отомстить.

– Думаешь, он может все это понять?

– Еще как может. Звери понимают больше, чем считает большинство людей.

– Тогда идем скорее.

Она подняла рюкзак – была ее очередь.

Честно говоря, такой поворот событий Ола считала маловероятным, если не вовсе фантастическим, но хорошо бы переключить опасения Аниты с Риббера на жургуна. Страх перед Риббером превращает ее в беспомощную маленькую девочку, которую нехороший дядя посадил в мешок и унес, зато страх перед жургуном обеспечит ей выброс адреналина. В отношениях со своим похитителем она была законченной жертвой, а зверюгу они победили, так что пусть лучше Анита думает о жургуне.

– Ты могла выстрелить ему в пасть, тогда бы он наверняка за нами не погнался, – заметила она, когда зашагали дальше.

– Могла. Но незачем. Чтобы его прогнать, хватило безвредного фейерверка. И между прочим, это не он тебе, сонной, на голову наступил, а ты ему. И теперь жалеешь, что он не умер в муках? Этим бы кончилось, если б я сделала так, как ты говоришь.

– Но мы же люди, а это животное, опасный хищник.

– Считаешь, с животными можно поступать как угодно? Видовая солидарность и всё такое?

– В некоторых ситуациях. Все-таки интересы людей важнее.

– Твоя позиция ничего тебе не напоминает?

– Что она должна мне напоминать? – Анита насторожилась.

– Точку зрения одного ряженого упыря, который тащится за нами наперегонки с жургуном. Только у тебя солидарность по видовому признаку, а у него еще и по половому, и кто не из своих, с теми можно не церемониться. Выводы на твое усмотрение.

Получилось очень в духе Изабеллы, но об этом Анита не знала.

Некоторое время она помалкивала, пока Ола опять не втянула ее в разговор. Нельзя, чтоб она оставалась наедине с собой, или, вернее, наедине с Риббером, который пусть и далеко – хотелось надеяться, что далеко – все равно присутствует в ее мыслях, как внедрившийся в чужой организм паразит. К тому же кто знает, на что он способен при наличии канала… Когда Анита надолго погружалась в молчание, лицо у нее становилось такое, словно она сидит в запертой комнате в ожидании чего-то страшного.

Оживилась, когда Ола показала ей чарушник – искривленный, узловатый, с розовой в узорчатых разводах корой. Ценная древесина, денег стоит.

– Ты посмотри на него, не переводя свои впечатления в нули на банковском счете. Прибыли с него никакой – расходы на транспортировку не окупятся, зато какой он красивый, и сколько тут всякой мелкой живности… Ты когда-нибудь видела, как он растет?

– В первый раз.

– Теперь будешь знать. А вон там, обрати внимание – дерево-башня. Но смотреть на него вблизи мы не пойдем, не по дороге.

– Это в них гнездятся медузники? – Анита понизила голос, как будто опасалась разбудить ночных кровососов.

– Обычно да, а еще в пещерах и гротах. Или в развалинах, если найдется развалина, которую не проверяет Санитарная служба.

Дерево-башня торчало на фоне облачного неба, точно одинокая высотка, облагороженная зелеными насаждениями. Так казалось издали, а если подойти – видно, что это его собственная крона, как будто нанизанная на стержень и сползшая вниз. На верхней трети ствола ни веток, ни сучьев, зато всегда найдутся полости для медузников-симбионтов.

Эта «башня» была большая и старая, наверняка там обитала целая колония, и если бы натравить летучих упырей на пешего упыря… Но толку-то, защититься от медузников даже для мага-ученика несложное дело.

– Я тут подумала, кому могло понадобиться, чтобы со мной всё это случилось, – заговорила Анита, когда они под вечер перебрались по камням через приток Тайвы и пошли в сторону склона, где клубился уползающий в небеса хвоецвет, в сумерках не разобрать какого оттенка. – Если он психопат, его могли к этому подтолкнуть. Это мог быть Петер.

– Отец Памелы?

– Нет, Петер был раньше. Отец Памелы с Изначальной, там и остался. Я специально выбрала такой вариант, чтобы никто не мог предъявить права на моего ребенка. А с Петером мы еще до этого чуть не поженились. Вместе учились в университете, и вначале всё у нас было романтично и красиво, нас считали идеальной парой. Некоторые старые знакомые до сих пор осуждают меня за то, что я разрушила такие распрекрасные отношения.

– Вы и в самом деле были идеальной парой?

– На первом этапе. Гуляли по городу, держась за руки, допоздна сидели в уличных кафе, целовались в кино. Строили планы, как займемся совместным бизнесом, но мне повезло, до этого не дошло.

– И что было потом? Слишком много сиропа, тебе надоело?