Ведьмак из Салема (СИ)

«Хорошо, - сказал Баннерманн. “Слушайте! Мы разделились - шестерых мужчин не так легко поймать, как целую группу. Мы встретимся на пляже после наступления темноты. А теперь вперед! “

Мы присели. Не говоря ни слова, трое людей Баннермана нырнули в узкий переулок и исчезли, четвертый остался с нами. Это был Форд, человек, раненый на берегу озера.

Мы дошли до конца улицы и остановились. Перед нами было полукруглое открытое пространство, может быть, двадцати, максимум двадцати пяти ярдов в диаметре, но полностью открытое. Если кто-то случайно выглянул в окно, пока мы переходили его, мы потерялись. Баннерманн осторожно выглянул из-за угла дома и коротко кивнул. Его руки сжали ствол дробовика. «Там никого нет», - пробормотал он. “Давай же!”

Я мысленно сосчитал до трех, набрался храбрости и выбежал на площадь позади капитана.

Выстрел был произведен, когда мы были в пяти шагах от его противоположного края. Это был яркий хлесткий звук, совершенно не похожий на выстрел. Форд пошатнулся, на бегу схватился за грудь и упал вперед.

Я споткнулся, попытался свернуть вправо, и резкое изменение направления вывело меня из равновесия. Я упал на землю, беспомощно размахивая руками.

Но и Баннерманн отреагировал немедленно. И он отреагировал совсем иначе, чем можно было бы ожидать от такого милого капитана, как он. Даже не оглядываясь, он на полной скорости бросился в сторону, перекатился через плечо и поднялся на колени одним скользящим, невероятно быстрым движением. Раздался еще один выстрел, и на расстоянии вытянутой руки от Баннерманна выплеснулся фонтан пыли и искр.

Баннерманн, казалось, даже не заметил. Дробовик в его руках выстрелил с глухим стуком, и из дальнего конца площади раздался приглушенный звук.

Я обернулся и увидел, как одна из фигур, вышедших из переулка, упала на колени, а остальные в полной панике разбежались во все стороны.

Баннерманн выбросил бесполезную винтовку, вскочил и одним резким движением вытащил меня на ноги. «Убирайся отсюда!» - выдохнул он. “Ребята чертовски быстро оправятся от своего ужаса!”

Мы начали бежать. Позади нас раздались крики, и через несколько секунд мне показалось, что я услышал поспешный стук жестких подошв ботинок, но не осмелился обернуться.

Баннерманн промчался впереди меня, произвольно свернул на первую улицу, которая открылась перед ним - и остановилась так резко, что я ударил его на полной скорости и упал бы, если бы он не схватил меня в мгновение ока и не поймал меня.

«Спасибо», - автоматически сказал я. “Я …”

Остальная часть предложения застряла у меня в горле в прямом смысле слова, когда мой взгляд упал мимо Баннерманна на улицу.

Позади нас голоса и шаги преследователей приблизились, но Баннерманн больше не пытался бежать.

Бежать тоже было не к чему.

Дорога шла прямо вперед, шагов на пятьдесят и заканчивалась перед вертикальной кирпичной стеной.

Улица, на которую мы сбежали, оказалась тупиком!

Камера была меньше трех квадратных шагов и, если не считать прикрученной к стене соломенной койки, была совершенно пуста. Свет падал через узкое зарешеченное окно высоко под потолком. Стены были влажными, и в воздухе стоял слабый гнилостный запах. Влага светила на покрытую черным лаком металлическую дверь, закрывавшую комнату, а в трещинах пола образовывались плесень и плесень.

Мужчина на кровати зашевелился во сне. Он не просыпался с тех пор, как его привезли сюда несколько часов назад, но его глаза с закрытыми веками продолжали двигаться, как будто он переживал кошмар, и его лицо было неестественно бледным, хотя его лоб пылал жаром. Узкая цепочка тянулась от его правого запястья к ржавому железному кольцу высоко в стене.

Мужчина снова двинулся. Его глаза приоткрылись; его веки дрожали, а ногти царапали грубое одеяло, под которым он лежал, с тихим царапающим звуком. На мгновение пелена исчезла с его глаз. Его взгляд скользнул по голой стене, скользнул к окну и на мгновение остановился на залитом солнцем прямоугольнике окна, затем прошел дальше, ощупал закрытую дверь и принялся всасывать себя в отражающий черный металл. Его глаза недоверчиво расширились.

Дверь была не той, что была несколько секунд назад. Черный лак на утюге засиял, как будто его отполировали, и в центре прямоугольной поверхности высотой в человеческий рост начал появляться расплывчатый контур.

О’Баньон недоверчиво ахнул, снова дернулся вверх и вниз, когда цепь болезненно врезалась в его запястье. Он почти не чувствовал этого. Его взгляд был привлечен к удлиненной темной фигуре, которая стала заметна на отражающем металле двери …

«Боже мой …» - выдохнул он. «Господи на небесах, что … что это?»

Тень стала густеть, становиться темнее, четче. На мгновение О’Баньону показалось, что он увидел мерцающий овал размером с человека, затем тень сгустилась еще больше, образуя руки, ноги и голову, и стала искаженным отражением человека … О’Баньону захотелось закричать: но ужас перехватил его горло. Все, что сорвалось с его губ, был невнятный стон.

Странные изменения продолжались. Темное пятно на двери превратилось в черную глубокую тень человека.