Ведьмин род

Вероятно, это воспоминание легло на его лицо, как слайд-проекция, как фигурная тень. Иначе почему бы инквизиторы в комнате один за другим замолчали, будто растеряв решимость. Мартин подождал несколько секунд, проверяя тишину на прочность, потом взял рапорт со стола — наобум:

— Господин Горан Барт… Это кто?

Смуглый человек лет сорока, со шрамом на губе, поднялся со стула — у стены под пальмой. Потом вспомнил, что не школьник и не должен вставать, и торопливо опустился на место. Мартин узнал его: оперативник, один из охотников на Эгле в аэропорту. Возможно, один из тех, кто обыскивал квартиру Мартина. Отлично. Просто великолепно.

— Где вы были во время лесных пожаров на прошлой неделе, господин Барт?

— Я был в отпуске с семьей, — отрывисто сказал смуглый. — В законном отпуске, в Однице, в отеле…

— Хорошо отдохнули? — Мартин прищурился.

— Это был плановый отпуск, одобренный до… всех событий!

— А когда в Однице, примерно в то же время, убили двух инквизиторов и объявили чрезвычайное положение, вы, конечно, явились в тамошний Дворец Инквизиции и предложили свою помощь?

Смуглый открыл и закрыл рот. Крохотный шрам на губе делал его похожим на рыбу, когда-то сорвавшуюся с крючка.

— Вот ваш рапорт, — сказал Мартин. — Я подписываю с уточнением: вы навсегда исключаетесь из состава Инквизиции и не сможете служить ни в одной из провинций.

Он сделал запись внизу страницы. Смуглый снова встал:

— Но это рапорт… не о выходе… из состава Инквизиции! А об отказе служить… в Ридне… под вашим руководством!

— Если бы вы были поваром, — сказал Мартин, — вы могли бы выбирать кухню. Если бы вы торговали сукном, вы могли бы выбрать поставщика. Но Инквизиция — не ресторан и не лавочка. Ваш отпуск становится бессрочным.

Он опустил подписанный рапорт в ящик стола и еще раз оглядел собравшихся; да, им требовалось время, чтобы понять, что происходит.

Гул и ропот прокатились по комнате:

— А кто здесь будет работать?!

— Кто останется, если все уйдут, а?

— Не волнуйтесь, — сказал Мартин примиряюще, — завтра с утра здесь будут люди из Одницы, верные долгу, они никогда не променяют борьбу со скверной на подковерные игры.

— Вы не имеете права!

— Еще как имею. Если понадобится уволить здесь всех… — Он потянулся за следующим рапортом. — Господин Долиан Гай, начальник канцелярии. Где вы были во время лесных пожаров?

— Здесь, — сказал немолодой инквизитор с выражением зубной боли на лице. — Во дворце Инквизиции, где мне было еще быть, я ведь остался единственным координатором, когда…

Он запнулся.

— Когда ваш куратор, господин Руфус, бросил пост, — сказал Мартин. — Сбежал. В разгар пожаров. Уже после того, как погибли ваши товарищи, убитые ведьмами. Одного звали Иржи Бор, он был заместителем господина Руфуса… Вы хорошо помните погибшего?

Будто ветер прошел по комнате — злость, страх, досада, детская обида, горечь. Да, они прекрасно помнили этого человека, которого Мартин видел всего несколько раз в жизни.

Он положил диктофон на край стола и включил воспроизведение. В кабинете зазвучал голос Руфуса, тускло и едва узнаваемо — старческий, надтреснутый голос:

— Иржи Бор был обнаружен нами, мной и подчиненным, на столе в кухне арендованной квартиры…

В кабинете моментально сделалось тихо.

— …его грудь рассечена, сердце изъято и частично помещено… в ротовую полость…

Мартин наблюдал за их реакцией; удивительно, но они ничего не знали. Руфусу хватило выдержки сохранить в тайне столь жуткий, вопиющий случай, да, этот человек был хорошим администратором. Пожалуй, у Руфуса были бы все шансы выйти сухим из воды, если бы только Мартин не поставил его перед выбором — солгать или сохранить остатки достоинства…

Он поймал себя на сожалении: Руфус нужен был Инквизиции. Жаль, что так вышло.

Голос в записи продолжал звучать:

— …Я счел… оправданным не предавать этот случай огласке… чтобы не способствовать паническим настроениям. Учитывая, что ведьма давно покинула провинцию… по моим расчетам… И огласка не имела бы положительного эффекта… Я не стал докладывать в Вижну о происшествии. По официальной версии, Иржи Бор умер от сердечного приступа…

— Это ничего не меняет! — Видавший виды лысый инквизитор встал, чуть не сбив плечом пальму в кадке.

Запись закончилась. Мартин отключил диктофон.

— Да, возможно, это должностное преступление! — яростно продолжал лысый. — Но Руфус всего лишь один раз слукавил… скрыл то, о чем неудобно отчитываться, это понятная слабость… А вы! Привели! Ведьму! Сюда, во Дворец!

— Так, — сказал Мартин. — С меня хватит. Я уже ходил, как пони, по этому кругу сегодня в Вижне и не стану повторять полюбившийся номер. Где вы были, вы, оперативник, во время лесных пожаров?!

— В лесу, — сказал лысый с отвращением. — Этот лес нашпигован ведьмами, мы взяли двух, мелких, рабочих, а сколько еще осталось — никто не знает…

— Это ваш рапорт?

Мартин выудил бумагу из кучи других. Увидел, как замер лысый инквизитор, как все, кто был в комнате, невольно задержали дыхание.