Ведьмин смех

Анна ухватилась за мысль, которая не давала ей покоя с маленькой торжественной речи Галвина:

– Почему шестнадцатые?

– Потому что еще ни одна ведьма не прошла их до конца, – спокойно ответила рыжая. – Я буду первой.

Ни одна не прошла… Анна почувствовала, как тело сковывает ужасом, но не успела даже как следует испугаться. Ее щеки коснулся легкий ветерок, поднятый биением маленьких кожистых крыльев, и над столом завис «поросенок». Он громко сопел и с трудом удерживал в лапках тарелку с птифурами, однако рыжеволосая ведьма нетерпеливо махнула рукой, отгоняя его прочь. Тот понуро опустился на пол, а худышка пинком изящной туфельки выбила поднос из его лап.

– Эй! – возмутилась Анна. – Ты что творишь?

Нагнувшись, она помогла «поросенку» подняться, чем заслужила почти что влюбленный взгляд. Малыш благодарно хрюкнул.

– Пф-ф-ф, ты про этого недотепу угрюма? – худышка подалась к Анне всем телом, явно намереваясь съязвить, но вдруг замерла. По ее лицу разлилась мертвенная бледность, а изо рта фонтаном хлынула кровь. Красные брызги разлетелись по всему столу, пачкая еду, посуду и потрясенное лицо самой Анны.

– Кхр, кхр! – захрипела ведьма, царапая пальцами горло.

– Что зс-с-сдесь… проис-с-схо… – тонкие ноздри азиатки гневно раздулись, но договорить она не успела: из ее рта вылетел такой же фонтан крови, а из пальцев выпал опустевший бокал. Золотистая жидкость с запахом ежевики зашипела, прожигая стол, а Фэй захлопала в ладоши. Ее смех рассыпался по столу веселыми колокольчиками.

Худышка с грохотом упала на пол, утянув за собой стул, и забилась в конвульсиях. Изо рта у нее пошла фиолетовая пена, а пальцы так скрючились в судороге, что вывернулись под неестественным углом. Азиатка в панике запихивала в рот огромный комок чего-то зеленого, будто пыталась остановить кровь, заткнув себе горло. Ее кот истошно верещал, с невероятной скоростью меняя обличья: сова, паук, ворона, обезьяна…

На другом конце стола, вскрикнув, превратилась в камень еще одна ведьма. Две другие с омерзительным шипением растворились в воздухе, и Галвин, выступив вперед, хлопнул в костлявые ладони.

– Достаточно! – выкрикнул он. – Восемь ведьм прошли первое испытание, проявив коварство, достойное восхищения, и предусмотрительность, достойную уважения. Господин Беленус очень доволен и будет ждать вас завтра на рассвете у кромки Сумрачного леса. Трапеза окончена.

На самом деле, лицо господина Беленуса не выражало ни удовлетворения, ни потрясения… Оно было недовольным и каким-то отстраненным, будто Беленус находился здесь не по своей воле.

Азиатка, проиграв битву, упала вперед и распласталась на столе, разбив лбом тарелку. А ее кот, жалобно мяукнув, взорвался россыпью похожих на конфетти кровавых капель.

Глава 4 Чувствовать

Анна ворочалась с боку на бок на жестком бугристом матрасе, но никак не могла уснуть. Ее мучила, смущала и приводила в недоумение вот какая мысль: она, конечно, в ужасе.

Но не то, чтобы В УЖАСЕ.

Произошедшее несколько часов назад было просто чудовищным. Кошмарным. Непоправимым, ведь эти девушки… умерли! Их смерть, конечно, ее потрясла. Но все-таки… все-таки… с ней все было хорошо. Она не тряслась от страха под одеялом, не заливалась слезами и не билась в истерике. И это было куда страшнее всего остального.

Быть может, дело в бабушке? Та любила мрачные сказки и с упоением рассказывала об ожерельях из отрубленных ушей, волшебной перчатке, помогающей вырвать сердце врагу, и несчастных влюбленных, посаженных на колья в метре друг от друга. Вот ЭТО было жутко. Анна до сих пор не могла понять, действительно ли бабушка всего лишь насмехалась над магией или на самом деле верила в нее. Все ее рецепты, заговоры на удачу, пучки сушеных трав… Может, те сказки что-то сломали в Анне? Может, поэтому какая-то часть ее души чувствует себя на своем месте?

Снова (кажется, в сотый раз) перевернувшись на другой бок, Анна сильно ущипнула себя за руку и скривилась от боли. Нет уж, она точно не спит, потому что чувствует боль. Причем не только от щипка, но и от голода!

Кроме леденца, который она разгрызла утром по пути к бабушке, Анна так ничего и не съела (что, впрочем, было даже к лучшему, учитывая… ну вы поняли). И теперь ее желудок настойчиво урчал, требуя положить в него что-то вкусное и питательное. Отбросив в сторону одеяло, Анна схватила со столика свечу и выглянула в коридор.

На столе была еда, пусть даже и отравленная.

Следовательно, где-то ее приготовили.

Следовательно, где-то здесь должна быть кухня.

Элементарно, Ватсон!

Анна сделала шаг вперед, но тут же отдернула ногу, наступив на что-то мягкое и услышав сдавленный писк. Ощущение было такое, словно она раздавила резинового утенка или… Ахнув, Анна упала на колени и опустила на пол свечу. Так и есть! Она наступила на «поросенка» (точнее, угрюма), который спал у нее под дверью! Угрюм, обиженно засопев, приподнялся на лапках и ощерил пасть, в которой блеснули мелкие острые зубы. Раздался низкий утробный рык. Круглые бусинки глаз, которые раньше смотрели на Анну почти влюбленно, вдруг налились кровью и…