Ведьмина тропа

Вдруг Мирослава вспомнила молитву, которой очень давно — ещё в детстве — учила бабушка, и впервые в жизни зашептала «Отче наш». Неуверенно, спотыкаясь на каждом слове, но с большой надеждой.

То существо, которое только что бросалось на них, кажется, отступило на шаг, и выжидающе уставилось на друзей. За его спиной появился ещё один корявый, длиннорукий силуэт.

— Это не поможет. — Мирослава с Сашей одновременно вздрогнули, услышав знакомый голос.

Между ними и тварями вдруг промелькнула светлая фигура и замерла решительно, бросив через плечо:

— Молитва слаба против жителей леса.

Откуда он тут взялся?

Стёпка стоял уверенно, держа в руке свою шапку, которую никогда не снимал. На нём по-прежнему была мешковатая одежда, но сам он как-то неуловимо изменился. Вроде бы сделался выше и здоровее на вид, хотя никуда не исчезла болезненная бледность. Его словно окутывало едва уловимое сияние.

Мирослава теперь поняла, почему он всегда был в шапке — прятал уши, которые были очень странной формы. Удлинённые и острые, как у сказочных эльфов — их не могли скрыть светлые волосы, немного не доходившие до плеч.

— Что происходит? — Спросила Мирослава, но никто не ответил.

Сразу несколько тварей зашипели, и сунулись было в сторону Стёпки, но парень вскинул вверх руку и твёрдым, звонким голосом произнёс:

— Прочь! Зовите Хозяина!

Мирослава и Саша увидели, что кончики его пальцев слегка мерцают. А когда твари снова зашипели, оскалив короткие, но острые зубы, то Стёпка повторил свой приказ, и на этот раз голос его странным образом разнёсся эхом по поляне, вспугнув нескольких птиц.

Злобные создания отступили, двое из них нехотя развернулись и исчезли в лесу. Тогда Стёпка повернулся к друзьям. Лицо его оставалось бесстрастным, черты сделались ещё более резкими, а уши так и притягивали взгляд.

Он молча достал что-то из кармана и протянул Мирославе. Девушка удивлённо ахнула, увидев знакомый кругляш в обрамлении каменных бусин.

— Мой оберег! — Воскликнула она, схватив кулон и поспешно надела его на шею, прижала деревяшку к груди.

— Больше никогда не снимай. — Не громко сказал Стёпка.

— Что происходит? — Девушка повторила свой вопрос и тут же задала следующий: — Как ты нашёл нас? И кто ты на самом деле?

Губы парня тронула едва заметная грустная улыбка, промелькнувшая в уголках бледных губ:

— Я не враг — этого достаточно. Эти, — он кивнул в сторону окружавших их существ, притаившихся в тени деревьев. — не отпустили бы вас просто так.

— Кто они?

— Слуги болотной кикиморы… — медленно ответил Стёпка и также не спеша развернулся лицом к лесу, словно почувствовав чьё-то приближение.

И действительно — в чаще раздались птичьи трели, листва зашелестела, хотя ветра не было, а затем и сами деревья закачались, и словно расступились, являя друзьям того, кого позвал Стёпка.

Лесной Хозяин шагнул — нет, плавно перетёк шорохом листвы и трав, из которых состояло его одеяние. Или это было не одеяние, а он сам? Мирослава в ужасе сжалась в Сашиных объятиях, задрав вверх голову и разглядывая невероятное существо, горой возвышавшееся над ними.

Так вот он какой! Где-то в уголках её памяти ожили обрывки воспоминаний из детства, из того времени, когда она любила слушать мистические истории, которыми делилась с ней лучшая подруга. Хозяином называли Лешего — лесного духа, верховного среди прочих.

Даже сейчас, в наше время, некоторые лесорубы задабривали его хлебной горбушкой или другим подношением, прежде чем начинали рубить деревья на дрова. А в древние времена ему приносили жертвы, что бы он оберегал домашний скот от лесных хищников, да направлял живность к охотничьим силкам. Он правит не только животным миром леса, но и более низшими лесными духами.

Лицо его отдалённо напоминало человеческое, если бы не огромные уши, напоминавшие оленьи и множество витиеватых рогов.

Тело его не имело чёткой формы — издали можно было принять за огромный ворох листьев, или холм, поросший мхом. Лишь в движении его форма менялась — вытягивалась или изгибалась.

Чёрные глаза больше походили на камни обсидиана — влажно поблёскивая, они изучающе и строго смотрели на пришельцев и особенно — на того, кто посмел потревожить его покой.

Стёпка смело шагнул вперёд, словно отвлекая внимание Хозяина от друзей. Существо согнулось, будто в поклоне, но на самом деле склонилось для того, чтобы лучше видеть стоявшего перед ним человека.

— Ах, это ты, букашка…. — Не голос, а шелест листвы в кронах деревьев, жужжание пчёл в знойный день, капли осеннего дождя по еловым веткам, вой пурги в разгар зимы. — Чего тебе?

Друзья с замиранием сердце наблюдали развернувшуюся перед ними сцену — щуплый парнишка действительно выглядел букашкой перед возвышавшимся над ним созданием. Несмотря на эту разницу, Стёпка не боялся, стоял неподвижно, и даже не шелохнулся в тот момент, когда лицо Хозяина почти вплотную приблизилось к нему

— Отпусти их. — Стёпка говорил не громко. Не умолял, не просил, и не приказывал — голос бесстрастен, как и выражение лица.