Ведьмины конфеты

Он вспомнил, как на него подействовало знакомство с городским кладбищем, и представил ржавую надпись на воротах: Дубравное кладбище. В статье, найденной на чердаке, говорилось, что маминых родных похоронили здесь на семейном участке…

«А вдруг я смогу поговорить с ними, если найду их могилы? – подумал он. – Разве сегодня не единственная ночь в году, когда мёртвые ходят среди живых?»

Он достал из кармана журнал шайки Хэллоуин и стал искать заметки о призраках. Наконец нашёл запись чёткими крупными буквами:

Чтобы пробудить спящий дух, в ночь Хэллоуина надо поставить на его могилу зажжённый фонарь-тыкву. Но знай: живой будет слеп, глух и неслышен для призванного духа. Ибо лишь мёртвым дано говорить с мёртвыми.

– Лишь мёртвым дано говорить с мёртвыми, – повторил он шёпотом.

Мальчик поднял глаза на лежавшую на траве простыню, и его глаза расширились: его посетила идея. Жуткая, невероятная, фантастическая идея!

– Кажется, я придумал, – сказал Фишер.

Он сбегал за простынёй и вернулся на крыльцо.

– Когда ты съешь пару батончиков, то превратишься в настоящую ведьму и сможешь долететь до тревожной сирены. Но будь очень осторожна – не больше двух или трёх конфет, понятно? – сказал он.

– Ты рехнулся? – возмутилась Эва. – Или забыл, что я боюсь высоты?

– Просто поверь мне, ты сможешь, – подбодрил её Фишер и посмотрел на котелок, полный «Чудовищных батончиков». – А у меня есть своя задача.

Стараясь загнать страх поглубже, он надел простыню призрака.

Фишер друг за другом развернул три «Чудовищных батончика» и засунул конфеты в рот. Он жевал медленно, чтобы сладкий вкус растёкся по языку.

Честное слово, никогда в жизни он не ел ничего вкуснее!

– Ты уверен, что так можно? – спросила Эва. Но её голос доносился глухо, как сквозь вату.

Фишер стоял и разглядывал руки, высунув их из-под простыни. Они по-прежнему казались вполне материальными.

– Не работает! – сокрушённо признался он Эве, стараясь подавить дикое желание съесть ещё батончик.

Но когда они направились прочь от дома, мальчик вдруг почувствовал странную тяжесть в желудке. Однако это ощущение не напоминало острую боль, которая терзала его друзей после волшебных конфет.

Фишер как раз переходил улицу, когда желудок пронзило жуткой коликой. Внутри словно бушевала гроза.

От неожиданной боли он согнулся пополам.

– Осторожно! – воскликнула Эва.

Мальчик едва успел поднять голову, чтобы увидеть несущиеся на него на полной скорости автомобильные фары.

Поднял руки, загородив глаза от слепящего света, но не успел отскочить с дороги…

Машина врезалась прямо в него.

21 Лишь мёртвым дано говорить с мёртвыми

Не снижая скорости, минивэн промчался дальше по улице. Взвизгнув покрышками, он скрылся за углом.

– Фишер? – закричала Эва.

Он был настолько ошеломлён, что лишился голоса.

– Фишер, где ты?! – услышал он странный вопрос. Эва бестолково металась по мостовой, как будто искала потерянные ключи.

– Да здесь я, – ответил Фишер, но она его не услышала.

В смятении он взглянул на свои руки. Они сделались бледными и прозрачными.

«Сработало! – с лёгким ужасом подумал он. – Я теперь настоящий призрак!»

Он оглянулся вслед минивэну, осознавая, что автомобиль проехал прямо сквозь него.

– Эва, тебе надо съесть ровно три «Чудовищных батончика» и скорее включить тревожную сирену! Это остановит чудовищ, пока я сниму проклятие, – напомнил он.

Но девочка не могла его услышать.

Понимая, что время на исходе, он поспешил в лес.

Оставалось лишь надеяться, что Эва справится и без него. Оглянувшись назад, он увидел, что девочка стоит, сжимая в руках метлу, и разглядывает конфетный фантик в лунном свете.

Вскоре его ноги оторвались от земли, и он перенёсся через огромную кучу сухих листьев.

«Я… я же лечу! – в восторге подумал он. – Вот так Хэллоуин!»

Он парил над верхушками деревьев, над домами и фонарями. Заложив плавную дугу, Фишер приземлился на крыльце, где осталась несъеденная тыква-фонарик. Впервые в жизни он ощущал такую свободу. Вот только теперь… он умер.

Вскоре мальчик опустился перед воротами кладбища. Где-то рядом ухнула сова. Ей ответила другая. Ночные птицы как будто пытались предупредить о чём-то.

Фишер держал в прозрачных руках тыкву-фонарик. Её ровный неяркий свет переливался в облаках серого густого тумана. Вдоль кладбищенской ограды выстроились десятки душ, и все смотрели на лес, как будто чего-то ждали.

Мальчик никогда не видел ничего более жуткого!

Однако его больше не пробирал холод при виде такого множества могил. Он сам сделался этим страхом – он умер – и больше не боялся.

Лавируя по дорожкам кладбища, он плыл над землёй, пока не оказался над тремя стоявшими в ряд памятниками с одинаковой фамилией. Это была девичья фамилия его мамы.

Помня наставления из журнала о том, как разбудить мёртвых, он поставил тыкву в центре могильной насыпи и принялся ждать.

Ничего не произошло.