Ведьмы из Варбойс. Хроники судебного процесса

На рубеже XVI–XVII вв. в Англии в вопросах черной магии все ссылались на книги Холланда и Перкинса. Потом их сменили работы Александра Робертса (1616 г.) и Томаса Купера (1617 г.)[95]. Однако важнейшим и магистральным был монументальный, сопоставимый по значению с официальным рескриптом трактат «Демонология» (Dæmonologie), написанный самим королем Яковом I (до 1603 г. шотландский король Яков VI; 1566–1625). Считается, что интерес венценосца к штудиям о колдовстве зародился в связи с событиями его бракосочетания с датской принцессой Анной. После смерти короля Фредерика II (1534–1588) страной при малолетнем Христиане IV (1577–1648) управлял регентский совет во главе с вдовствующей королевой, которая прилагала усилия к обустройству своих шестерых детей. Партия Анны казалась самой завидной – ее выбрал король Шотландии, наследник английского престола. Но интерес был обоюдный. Яков, который едва поддерживал зыбкое равновесие в отношениях с королевой Елизаветой, чьим преемником собирался стать, планировал опереться на связи с могущественной в то время Данией. В альянсе были заинтересованы обе стороны. В августе 1589 г. в Копенгагене состоялась свадьба, где жених был представлен по доверенности. Затем невеста на изысканно убранном корабле отправилась к суженому за море. В Эдинбурге готовили грандиозные празднества, но торжества срочно пришлось отменить. Внезапный шторм разметал свадебную эскадру, невеста вынуждена была вернуться домой, а опасности осенней навигации не позволили повторить попытку. Тогда шотландец сам с небольшой свитой спешно отплыл ей навстречу и застал суженую в Норвегии, где они уже лично обвенчались в Осло 23 ноября 1589 г. Перезимовав в датских владениях, в Копенгагене и Эльсиноре, они вернулись в Шотландию только 1 мая 1590 г. В Дании виновниками шторма, который скомкал планы будущих супругов, объявили злые чары. Подозреваемых в колдовстве схватили. Под пыткой одна из ведьм созналась и назвала имена еще пятерых, которые потом тоже сознались. Среди них оказалась и супруга копенгагенского бургомистра. В сентябре 1590 г. две из обвиненных были сожжены. Яков внимательно следил за процессом и много узнал о возможностях злокозненного волшебства. В Дании он не раз встречался с астрологами, включая Тихо Браге, и демонологами, включая Нильса Хеммингсена. Вернувшись на родину, Яков и там обнаружил рост ведьмовской злобы. В частности, в 1590 г. он лично посетил процесс в Норт-Берик, где группа обвиненных колдуний также призналась в том, что наслала шторм на корабль королевы Анны. Все были сожжены. В Лондоне, в 1591 г., опубликовали отчет о деле в Норт-Берик, где отмечено, что признания ведьм были даны «в присутствии шотландского короля»[96]. Главного злоумышленника выявили в лице школьного учителя – доктора Джона Фиана (Каннигхема). Сначала он признался в договоре с дьяволом и актах чародейства, в ходе которых околдовал одного человека, заставив ежедневно на один час впадать в припадок безумия. Для подтверждения устраивали эксперимент. 24 декабря 1590 г. в присутствии короля Якова околдованный господин впал в истерику, целый час истошно кричал, корячился и прыгал до потолка, а потом – по прошествии урочного времени – признался, что ничего не помнит и будто спал. Предполагают, что опубликованный отчет об этом был составлен священником Джеймсом Кармайклом, впоследствии консультировавшим короля при написании «Демонологии». Участие в процессах в Копенгагене и Норт-Берик произвело на монарха такое впечатление, что он всерьез увлекся вопросами сатанинских козней, результатом чего стала специальная монография, «Демонология», опубликованная в Эдинбурге в 1597 г.[97] В ее состав в качестве важнейшего примера вошло и описание процесса в Норт-Берик. После того, как Яков унаследовал в 1603 г. английский престол, «Демонология» сразу была переиздана в Лондоне[98]. А потом еще раз. Она стала настольной книгой в позднейших ведьмовских процессах. Ссылаться на нее стало хорошим тоном. Сам Яков постепенно начал клониться к большему скепсису в этих вопросах и требовать детального расследования каждого случая, раздраженно фиксируя многочисленные имитации и фальсификации, как в ситуации с Анной Гюнтер, которую в 1605 г. исповедовал лично и которую мы еще будем упоминать ниже[99].

* * *