Ведьмы из Варбойс. Хроники судебного процесса

В конце XVI в., как и сейчас, Варбойс – очень небольшое поселение, давно пережившее апогей развития. Здесь обитало тогда семьдесят семей, по документам известно сто тридцать восемь имен[165]. Это маленькая, в значительной степени самоуправляемая община. Неизвестно, чтобы кто-то из Трокмортонов когда-либо выполнял там общественные функции или выступал присяжным. К такой службе допускали тех, кому доверяли – соседей, с которыми вместе трудились изо дня в день. Хотя рядом, в Апвуде, было обычным делом присутствие в составе присяжных местного помещика – джентри – и он заседал там с одиннадцатью другими селянами, но в Варбойс было не так. Возможно, придворные связи Трокмортонов не позволяли их достоинству опускаться до обсуждения дел с деревенщиной.

Обвинения в колдовстве были бы невообразимы, если бы Роберт Трокмортон или его семья в той или иной степени ощущали интимную связь с жителями городка, полагались на это единство и опасались за него. В рустикальных обществах предпочитали гасить конфликты внутри. Обвинения в колдовстве обсуждались кругом на церковном дворе и обычно признавались клеветническими[166]. Но в нашем случае мамаша Сэмуэл не смогла воспользоваться этим средством. Соседской поддержки не хватило.

* * *

В отличие от Трокмортонов, Джон и Элис были глубоко коренными жителями. В Бери (Bury) в числе арендаторов аббатства Рамси Сэмуэлы упоминаются по крайней мере с 1493 г. И несколько носителей этой фамилии, как мужчины, так и женщины, фиксируются в переписях Апвуда с 1560 до 1599 г. Джон Сэмуэл женился на Элис Иббот (Ybbot) в Апвуде 5 мая 1561 г. Ибботы также представлены в приходских книгах Апвуда с 1520 по 1580-е.

Сэмуэлы относились к вполне солидным членам общины. В 1568 г. в Апвуде Джон назван в числе семи крупнейших налогоплательщиков. Его не раз выбирали в присяжные. После смерти его имущество оценили в сорок фунтов. Однако он оставался беспокойным человеком, нередко замеченным в асоциальном поведении. С 1580-х гг. его часто поминают в судебных решениях по Варбойс. В сентябре 1579 г. оштрафован на восемь пенсов за выпас скота на общинной земле. В том же месяце подрался до крови с Джоном Балмером (Balmer). В сентябре 1580 г. оштрафован на двенадцать пенсов за изгороди и на двадцать пенсов за канавы. В сентябре 1582 г. опять оштрафован на двенадцать пенсов за небрежный ремонт изгороди. В апреле 1583 г. оштрафован на шесть пенсов за то, что бросал что-то на проезжую дорогу. В марте 1584 г. оштрафован за то, что, будучи присяжным, раскрыл подробности рассмотрения дела. И это был последний случай его участия в общинной службе. В 1584–1587 г. его неоднократно штрафовали за нарушение местных предписаний относительно изгородей, куриц и свиней. А в 1588–1589 г. наказали на три шиллинга и четыре пенса за сбор урожая вопреки предписанию. Из семидесяти домохозяев Варбойс только двадцать-тридцать упоминаются в судебных решениях 1580-х гг. Скотина Сэмуэлов бродила по чужим выпасам; их изгородь знала лучшие времена; хозяин был задиристым и неуживчивым, – образ Джона из книги вполне совместим с этими свидетельствами[167]. Что-то надломилось в те годы. В 1592 г. в приходской книге Варбойс имеется последняя запись о захоронении носителя фамилии Сэмуэл[168]. Весной 1593 г. их не стало.

И тем не менее характерно, что суд над «ведьмами» состоялся не на месте преступления, а в Хантингдоне, и среди свидетелей, кроме Трокмортонов и их родственников, других жителей Варбойс не было. Семья джентри вторглась в общину, не привыкшую к такому соседству. Неприязненная реакция на новоприбывших господ была вполне характерной для таких ситуаций в Англии[169]. Здесь главная предпосылка конфликта. Но Трокмортоны не были просто самозваными жертвами колдовства – они активные жертвы. Они совсем иначе воспринимали ситуацию, нежели соседская старушка. Ведь община – это не просто социальная структура, но структура мышления, воображаемая структура. Трокмортоны определенно претендовали на членство в общине, но другой, не той, где были Сэмуэлы. Как отметила Анна ДеВиндт, «если современные националисты готовы умереть за свою “воображаемую общность”, ясно, что Роберт Трокмортон определенно готов был убить за нее»[170]. А Элис Сэмуэл, продолжим, определенно была готова признаться в черт-те чем ради благополучия общины, за что и поплатилась.

* * *