Ведьмы из Варбойс. Хроники судебного процесса

Детское беснование – очень английский феномен. Причем он прежде всего касался отпрысков благочестивых, строго религиозных семейств. Из шестидесяти четырех описанных случаев одержимости в Англии за XVI–XVII вв., собранных австралийским исследователем Филипом Олмондом, только в восьми жертва была старше двадцати лет. Кроме того, в шестидесяти двух известен пол, причем это сорок четыре женщины и восемнадцать мужчин. То есть две трети бесноватых – девочки или девушки[179]. Именно они в зоне риска, и началось это задолго до истории в Варбойс.

Не менее английская особенность – вторжение духов (демонов, бесов, фей; spirits, demons, devils, familiars, fairies), общение с ними, именование и кормление. В елизаветинском статуте 1563 г. они не упоминаются, а описания ведьм без духов-пособников встречаются редко. В акте 1604 г. о них уже сказано прямо. Майкл Далтон в своем справочнике по гражданскому праву (1618 г.), самом авторитетном в XVII в., считал наличие духов основным доказательством колдовства. В его описании духи являются «то в одном образе, то в другом: как в образе мужчины, женщины, мальчика, собаки, кошки, лошадки, птицы, зайца, крысы, жабы и пр.»; «и этим своим духам» ведьмы «дают имена». Входят они через отверстия в теле (ноздри, уши, раны, анус, но чаще всего через рот), через них и выходят[180]. Уже в первом памфлете о колдовстве, в Челмсфорде в 1566 г., фигурирует двенадцатилетняя девочка с духом в образе белого кота, обращенного в жабу, а потом в собаку[181]. На процессе в 1579 г. в том же Челмсфорде над тремя ведьмами (одна из которых была та же Элизабет Френсис, избежавшая наказания в 1566 г.), сын Элен Смит признался, что у его матери было три духа: одного звали great Dick («большой член»), другого, обитавшего в плетеной бутылке, little Dick («маленький член»), а третьего, населявшего мешок шерсти, Willet («покорный»)[182]. В 1582 г. на разбирательстве в Сент-Осайт восьмилетний сын Урсулы Кемп утверждал, что она содержала трех демонов: Tyfifn («скандал»), Tittey («титьки»), Pygine («свинство») и Jacke («самец»). Первый являлся в образе маленькой серой кошки, второй белым ягненком, третий черной жабой, а четвертый черным котом. И всех она кормила из различных мест на своем теле, в том числе кровью[183].

От Хантингдона до многократно помянутого Челмсфорда не более ста километров – не так и мало по английским меркам, но вовсе не далеко. Впрочем, прямое заимствование здесь вовсе не обязательно – как выдача бесам имен, так и питание их кровью были вполне типичными явлениями[184]. Места кормления располагались, как правило, в укромных местах – соски, раны, прыщики. Такое место считалось одним из признаков ведьмы, но первое время не самым главным. Именно эту стадию в развитии представлений о колдовстве мы фиксируем в Варбойс: место нашли уже после казни, как дополнительное доказательство. Впоследствии «ведьмовская метка» стала ключевым параметром в идентификации злокозненного мага. Вокруг нее могло строиться все обвинение, на которое нанизывали другие «факты». При этом важнейшим фактором, даже не всегда специально отмеченным, но предполагаемым, был контроль за жизненными соками, жидкостями в организме. Вся врачебная диагностика, в том числе психических заболеваний, тогда строилась на классической теории баланса четырех жидкостей в человеке: крови, желчи, черной желчи (melain chole) и флегмы[185]. Атаку на них и предпринимали ведьмы. Прежде всего, на кровь.

С кровью связывали жизненные силы как самой ведьмы, так и ее жертвы. Именно манипуляциями с этим «гумором» колдунья творила свои каверзы, «портила кровь». Выпуском крови лечили чуть ли не все заболевания. Это был основной метод терапии. Он же был исходным в борьбе с магией.

Страшную историю сохранил отчет о расправе над ведьмой в 1643 г. В сентябре того года в окрестностях Ньюбери бродила в поисках фуража группа парламентских солдат. Вдруг они в ужасе увидели, как по водной глади реки скользит высокая стройная женщина. Когда она пристала к берегу, офицеры приказали ее арестовать. Некоторые отказались, но другие отправились и схватили волшебницу, потребовав ответ: кто она? Испуганная женщина будто язык проглотила. Тогда ее отвели к командиру, которому она пролепетала что-то невнятное. Немедленно было решено казнить ведьму.

Но разгорелся спор, как. Все понимали, что ни пуля, ни меч не помогут. В итоге сошлись, что выпустят ей кровь. Когда она услышала вердикт, то стала орать и сетовать на судьбу, да так, что кто-то из мужчин не выдержал. Ее жизнь прервалась выстрелом из пистолета куда-то чуть ниже уха. Тело солдаты бросили на корм червям[186].