Ведьмы за границей

А затем на улице стало полно разъяренных, сбитых с курса быков и вопящих от ужаса парней. Одно дело – гнать перепуганных быков, и совсем другое – обнаружить, что быки внезапно решили бежать в обратную сторону.

Наблюдая в безопасности из окна спальни, трактирщик слышал, как страшные тетки кричали что-то друг другу. Толстуха продолжала хохотать и выкрикивать какой-то боевой клич – «ЭсмеДавайЛошадиноеСлово!» А младшая протолкалась сквозь стадо так, будто смерть от рогов и копыт – это то, что бывает с другими, нашла главного быка и сняла с него тот самый бант с таким спокойствием, с каким старушка вынула бы занозу из лапки кота. Она держала бант так, будто не понимала, что это и что с этим делать…

Воцарившаяся тишина захватила даже быков. Их крохотные, налитые кровью мозги поняли: тут что-то не так. Быки были в смятении.

К счастью, тем же вечером страшные тетки уехали на пароме. Но сперва одна из них забрала своего кота, который, загнав в угол сконфуженного быка весом в полтора центнера, пытался подбросить его в воздух и поиграть с ним.

Тем вечером Лагро те Кабона поклялся себе очень, очень хорошо вести себя со своей пожилой матушкой.

В следующем году деревня провела фестиваль цветов, а о Том Самом с Быками больше никогда никто не заикался.

По крайней мере, в присутствии мужчин.

Реку, похожую на густой бурый суп, месило огромное гребное колесо. В движение его приводили несколько десятков троллей, шагавших по нескончаемой ленте под навесом. На далеких берегах в ветвях пели птицы. Над водой струился запах гибискуса, почти заглушая запах самой реки – но, к сожалению, только почти.

– Вот теперь, – сказала Нянюшка Ягг, – больше похоже на дело.

Лежа в шезлонге, она потянулась и обернулась на Матушку Ветровоск. Та хмурила брови, сосредоточенно читая.

Губы Нянюшки расплылись в коварной ухмылке.

– Знаешь, как эта река называется? – спросила она.

– Нет.

– Ее зовут рекой Вие.

– И что?

– Знаешь, что это значит?

– Нет.

– СтарЫЙ река, мужского рода, – сказала Нянюшка.

– И что?

– Слова в загранице меняют пол, представляешь? – с надеждой продолжила Нянюшка.

Матушка не дрогнула.

– Ничего удивительного, – пробормотала она. Нянюшка вздохнула.

– Это одна из книг Дезидераты, верно?

– Да, – ответила Матушка. Она аккуратно лизнула большой палец и перевернула страницу.

– А куда Маграт пошла?

– Прилегла в каюте, – сказала Матушка, не поднимая глаз.

– Животик у нее шалит?

– На сей раз голова. А теперь помолчи, Гита. Я пытаюсь читать.

– О чем? – бодро спросила Нянюшка.

Матушка Ветровоск вздохнула и заложила пальцем страницу, чтобы не забыть, где остановилась.

– О том месте, куда мы держим путь, – сказала она. – Об Орлее. Дезидерата пишет, что там живут декаденты.

Нянюшка Ягг продолжала улыбаться.

– Да ну? – сказала она. – Здорово, да? Ни разу еще не бывала в большом городе.

Матушка Ветровоск промолчала. Ей требовалось это обдумать. Она была не уверена, что означает слово «декадент». Вариант «десятизубый» – по аналогии, Нянюшка Ягг была бы «унидентом» – она отмела. Но, что бы это ни было, Дезидерата посчитала важным об этом написать. Матушка Ветровоск обычно не доверяла книгам как источникам информации, но сейчас у нее не было выбора.

У нее было смутное представление, что «декаденты» как-то связаны с вечно занавешенными окнами.

– Еще пишет, что это город искусства, наук и культуры, – сказала Матушка.

– О, ну так нам там самое место, – уверенно заявила Нянюшка.

– И еще пишет, что он особенно славится красивыми женщинами.

– Тем более, мы отлично впишемся.

Матушка осторожно листала страницы. Дезидерата подробно писала о делах по всему Диску. К сожалению, все это она записывала для единственного читателя – себя, так что записки порой становились путаными. Это были скорее дневники для освежения воспоминаний, чем связные статьи.

Матушка зачитала:

– Теперь Л. правит городом как серый координал, а Барона С. говорят убили, утопили в реке. Он злой был человек, тока думаю не такой злой как Л., говорят она хотит построить Волшебное Королевство, Щастливое и Мирное, а када люди такое говорят, жди Шпиков в кажном углу, и никто не смеит даже заикнуться, ибо хто дерзнет обличить Здло, творимое во имя Щастья и Мира? Улицы тут чистые, а топоры вострые. Девица С. в безопастности, но токмо на время, ведь у Л. на нее планы. А г-жа Г. у которой был с Бароном лямур прячется в болоте и отбиваится болотной магией, но так низашто не победить магию зеркал, когда везде Отрожения.

Матушка знала: феи-крестные всегда бывают парами. Так значит, это были Дезидерата и… и Л… но кто третья женщина в болоте?

– Гита? – сказала Матушка.

– Мшта? – переспросила задремавшая Нянюшка Ягг.

– Дезидерата пишет, что у кого-то был лемур.

– Видать, метафера, – сказала Матушка Ягг.

– Ага, – проворчала Матушка, – эти штучки.

– Но даже ей не остановить Марди-Гра, – прочитала она. – Ежели что и можно сделать, то токмо в Субботнюю Ночь Мертвых, последнюю ночь карнавала, когда сливаются миры Живых и Мертвых, когда магия течет по улицам. Именно тогда Л. будет уезвима, ибо карнавал выплощает все, что она ненавидит…