Ведомая огнем.

— Мы почти на побережье, здесь часто попадаются мехты и охотящиеся за ними кайсы. — бесцветным голосом тихо ответил Медин.

Зато стоящий позади меня эшарт с глубоким длинным шрамом, пересекающим лицо с правой стороны ото лба до подбородка, добавил:

— Иногда и грохи попадаются... Пару оборотов назад один такой здоровяк зажевал целый отряд рархов. Вместе с леталкой кстати. Лишь труха осталась. Столько наших трудов испортил. Мы такую ловушку устроили, ждали пол-оборота, а этот грох, чтоб ему воды весь цикл не видать, проснулся не вовремя и голодный к тому же...

— Эйз, у тебя слишком длинный язык, — недовольно оборвал сожаления своего подчиненного Медин, увидев как я изменилась в лице, наверное.

Я же, наслушавшись ужасов, готова была прилипнуть к Медину намертво. Или незаметно одолжить у него какое-нибудь оружие для защиты.

Наша группа, больше не разговаривая, покинула вагон и углубилась в черный тоннель. Меня нес на руках Медин, потому что передвигались в абсолютной темноте. Слышалось лишь шуршание чешуйчатых хвостов по песчаному полу. Да ощущался стойкий солоноватый запах.

Совсем скоро на психику начал давить страх. Понимание того, что мы глубоко под землей, в узком ненадежном тоннеле, который в любой момент может обрушиться, на побережье, куда регулярно прибывает вода и все затопляет, еще и всякая живность опасная водится, вызвало в душе панику.

Очень скоро я сама прижималась всем телом к Медину и, уткнувшись ему в шею лбом, шепотом молилась. А еще точнее, умоляла быстрее выбраться на поверхность. Лучше уж на солнце зажариться, чем здесь, в кромешной темноте, утонуть или задохнуться во время обвала.

— Ты такая теплая, гладкая, нежная, пугливая... — прошелестел над ухом голос Медина. — Наши адаптеры тоже трусливые. Но их кожа гораздо прохладнее, не такая гладкая и нежная. А женщин можно удержать лишь богатством или силой... Даже если сильно напугать, они не особо жалуют чужие прикосновения

— Может потому, что никто из них не хочет быть чьей-то собственностью насильно? Может у них уже есть любимые, а вы воруете их как меня?

Руки Медина сжались на моем теле, но ответил он спокойно:

— Мы забираем исключительно свободных. У нас действует общепризнанный закон: сначала слежка и оценка предполагаемой добычи. Если женщина свободна от каких-либо обязательств перед другим мужчиной, значит она ничья, соответственно — может быть нашей!

— И что? Ни разу не ошибались? — едко спросила я.

— Ну почему же, прецеденты были, адаптеры или летуны иногда шлют протесты нашему Совету, тогда происходит процедура возврата... если к тому моменту женщина еще хочет вернуться назад.

— Ага, вы ее к этому моменту наизнанку своим принуждением вывернете. Да она свое имя забудет, не то что кого-то любила... — прошипела я, забыв, где нахожусь, и что вокруг чернота. Так меня задела за живое тема разговора.

— Мы используем принуждение в самом крайнем случае, женщина. В отличие от ваших летунов! Это они по делу и без им пользуются. Не хотят, видите ли, чтобы женщины испытывали негативные эмоции, и глушат их... подсаживают... Мы же считаем, что наша пара должна быть сильной, в нашем мире слабые плохо приживаются. И лучше сильные эмоции, чем пустые оболочки вместо женщин.

А я не нашлась, что возразить. Вспомнила Жеуза, когда тот ментально гасил вспышку злости Ре по отношению к нему. Тяжело вздохнула и замолчала. Зачем тратить силы на споры, они мне еще пригодятся. Я закрыла глаза! все равно ни зги не видно, и даже задремала, порядком устав от напряжения.

Спустя, наверное, пару часов ходу сначала я увидела вспышку света в глубине тоннеля, потом — развилку, затем услышала голоса.

Белые стремительно перестроились: часть вместе с Велиром ушла вперед, а Медин со мной и остальными замер, не выходя в полосу света. Я не успела вскрикнуть, чтобы привлечь к нам внимание — мне закрыли рот ладонью.

Поэтому, пару раз дернувшись, затихла, вслушиваясь в голоса. Видимо, мы встретились с дозорным отрядом летунов. Потому что речь шла о рархах, общей обстановке в проходах и сверху.

Оказалось, что на станции эшарты разместили средства наблюдения, которые транслируют все сюда. Информацию записывают. Интересный факт: между собой драконы и ползуны общались на языке адаптеров. А еще задумалась: зачем белым я, если они и так станцию знают и даже гораздо лучше.

Мои похитители поспешили закончить разговор, заверив летунов, что проверят сегодня станцию изнутри. Заодно установят дополнительные датчики слежения. Две группы распрощались, и красноватый приглушенный свет погас, снова погрузив все вокруг в черноту. Мы продолжили движение. Как только Медин отнял ладонь от моего рта, я зло спросила:

— Зачем я вам? Если вы лучше меня знаете станцию?

Тоннель неожиданно сузился, превратившись в узкий проход. Мощный эшарт больше не мог меня нести, иначе мы бы задевали стены. Поставив меня на ноги перед собой, держа за плечи, повел дальше. Но все же ответил, вновь флегматично и отстранение: