Ведуньи из Житковой

«Магдалка!» — вот от кого она хотела предостеречь Дору! Судорожно рассказывала всю историю Магдалки, не забыла и Фуксену… А в конце — ребенок! Это не ее, Дору, имела в виду Сурмена, а ребенка Фуксены, дочь, которую якобы так никто и не нашел. «Воспользуйся этим, если станет совсем худо…» — Сурмена знала, что с ней стало и где она! Сурмена ее спрятала, это был ее козырь против Магдалки, у которой она вырвала то единственное, что оставила после себя Фуксена. Ее дочь, преемницу, которую Магдалка еще успела бы вырастить, наследницу ее крови, последний для нее шанс. А для Сурмены — и Доры — козырь.

У Доры закружилась голова. Она не могла отвести взгляда от глаз Шванца, которые словно возвращали ее в те годы, когда его злая воля так резко оборвала судьбу Сурмены и ее собственную. Теперь-то она понимала, что тогда произошло, стеклышки мозаики сложились в отчетливую картину, и стало ясно, что Сурмена всему этому верила и боялась того, что наслала на нее Магдалка, страшилась своего конца, а главное — того, что будет с ней, Дорой, так как была убеждена, что и ее ждет трагическая судьба. Поэтому-то она и хотела в последний момент рассказать Доре обо всем, о проклятии и о том, как отвести его от себя с помощью спрятанного ребенка, изо всех сил старалась сообщить ей все, что она знала, — но было уже поздно. Проклятие Магдалки настигло ее в лице Индржиха Шванца, чья физиономия на фотографии в течение нескольких последних минут словно преобразилась перед удивленными глазами Доры. Его крепко сжатые губы вдруг будто раздвинулись в зловещем оскале, и в этой гримасе Дора сумела разглядеть то, чего там еще совсем недавно не было: торжествующую улыбку.

ПОТОЧНАЯ

Через две недели Дора отправилась в Поточную. Здание таможни занимало всю узкую лощину между склоном лесистого холма и речкой Дриетомицей. Пространство перед таможней и за ней было вымощено бетонными плитами автостоянки, которая выглядела как бельмо на глазу в местах, где тянулись луга с цветущими летом гвоздиками и внесенными в красную книгу орхидеями, а вокруг высились отроги Белых Карпат.

Дора приготовила документы и пешком перешла с чешской стороны границы на словацкую. Знакомый из Житковой только кивнул из окошка теплого помещения таможни, пропуская ее. Сразу же за таможней она повернула направо и пошла по направлению к Поточной. Асфальтированное шоссе вскоре сменилось простой проселочной дорогой. Ряд деревьев вдоль нее становился все гуще, а поток машин заметно поредел. Дора углубилась в лес.

Ей нужен был самый первый дом.

Это оказалось полуразрушенное строение с провалившейся крышей, окна которого были заколочены досками. Дора какое-то время постояла перед ним. У хлипких ворот, ведущих во двор, она не нашла даже следов от таблички с фамилией обитателей этой хибары. Тем не менее не могло быть сомнений в том, что это был тот самый дом, первый в Поточной, который когда-то принадлежал Магдалке. Дора нажала на железную ручку, и ворота со скрипом распахнулись. Она заглянула внутрь.

Во дворе царил полнейший беспорядок. В углу валялись кирпичи из рухнувшей стены хлева, а прямо за воротами — пучки соломы с крыши вместе с куском желоба. Повсюду разбитые горшки, разбросанные камни и куски дерева; среди всего этого на холодном сквозном ветру трепыхались какие-то тряпичные лоскуты и клочья изодранной полиэтилето-вой пленки. Мерзость запустения, подумалось Доре.

Она вошла и, ступая по остаткам плитки, которой когда-то была выложена дорожка к дому, добралась до двери. Та была заперта. Дора наклонилась, подняла одну из тряпок, валявшихся у порога, и протерла маленькое окошко в верхней части двери. Ей хотелось взглянуть на то место, где Магдалка занималась ведовством, но она ничего не увидела — только голую стену напротив. Разочарованная, Дора развернулась, чтобы обследовать еще углы небольшого двора и, может быть, найти какие-то предметы, принадлежавшие Магдалам. Не найдя ничего, она вышла на улицу.

У ворот стоял ребенок лет восьми. Дора испугалась.

— Что вы тут делаете? — спросила девочка в поношенном пальтишке и завязанном под подбородком платке. То и другое ей совершенно не шло.

— Я… Магдалов ищу, — запинаясь, ответила Дора.

— Они давно тут не живут! Бабушка говорила, что они уехали отсюда раньше, чем я родилась.

— Вот как? — заинтересовалась Дора. — А бабушка живет где-то тут?

Девочка кивнула.

— Наверху. Мы все там живем.

— Отведи меня к ней, пожалуйста! Я хочу ее кое о чем порасспросить.