Ведуньи из Житковой

Девочка повернулась и быстрым шагом стала подниматься наверх, к лесу, по дороге, изборожденной замерзшими рытвинами, по которым откуда-то стекала вода. Дора поспешила за ней. Они шли добрых двадцать минут; дорога сузилась до тропинки, а лес вокруг был все гуще. Наконец перед ними, на раскорчеванном участке, показался дом, обнесенный забором. Девочка рванула вперед и скрылась за калиткой. Дора в растерянности осталась стоять снаружи. Из дома доносилось множество звуков, да и сад позади нее тоже казался полным жизни. Обитатели усадьбы явно были дома. Через какое-то время, поняв, что никто и не думает впустить ее внутрь, Дора заметила звонок и несколько раз нажала на кнопку.

Звонок еще не отзвенел, когда к ней вышел мужчина лет сорока, на котором была только легкая майка. При виде его Дора даже поежилась от холода. Он открыл калитку и, держась широко расставленными руками за ее столбики, принялся бесцеремонно разглядывать посетительницу. Доре он был неприятен. От него воняло потом и алкоголем, и к тому же он откровенно демонстрировал ей свое физическое превосходство.

— Позовите маму! — крикнул он кому-то в доме, после того как Дора произнесла фамилию Магдалов.

Шум в доме усилился, и на крыльце вскоре показался другой мужчина — точный слепок того, что стоял перед ней, только помоложе. А из-за его плеча выглядывала еще одна копия их обоих.

— Брательники, — улыбнулся первый, кивая на остальных.

Под ногами у тех двоих путались дети разного возраста. Была среди них и девочка, уже знакомая Доре.

— Наши дети, — подмигнул ей собеседник.

Наконец из дома выглянула пожилая женщина. Из-под платка, повязанного вокруг головы, выбивались седые волосы, а из одежды на ней был только глухой длинный фартук на застежках.

— Кто это? — спросила она сердито.

— Да вот, говорит, пришла узнать что-то насчет Магдалов, — объяснил мужчина в калитке, не двигаясь с места и как будто совершенно не чувствуя декабрьского холода. Дети и один из его братьев тем временем скрылись в доме.

— Ну так проведи ее внутрь, не буду же я с ней толковать на улице. Пусть подождет в тепле, — сказала женщина и приказала одному из сыновей: — Милош, займись ей, я пойду оденусь.

Мужчина, стоявший в калитке, взял Дору за плечо и мягко направил к дому.

— Я Петер, а это Милош, — кивнул он в сторону младшего брата, который ждал в дверях, протянув руку для приветствия. Как только Дора приблизилась, он схватил ее ладонь и резко встряхнул.

— Вы не замужем? — спросил он, зардевшись, и прибавил, не дожидаясь ответа: — Я — не женатый.

— И я свободна, — растерянно ответила Дора. Старший из братьев тем временем легонько подтолкнул ее внутрь. Она миновала коридор и вошла в комнату, где гомонили дети, а у стола сидели две молодые, но уже располневшие женщины. Сзади кто-то снял с нее пальто и усадил на стул. В тот же момент перед ней очутился стаканчик самогона. Женщины молча на нее таращились.

Дора осмотрелась. В комнате не было ни намека на приближающееся Рождество. Неуютное помещение походило на стройплощадку. Грубо выбеленные стены с грязными пятнами требовали новой покраски. Мебель напоминала офисную, причем все предметы были из разных комплектов. Стул, на котором сидела Дора, был пластмассовый, с выломанными из спинки поперечинами. Когда она оперлась о стол, тот качнулся и накренился в ее сторону. Самогон в стопках, которые стояли перед всеми собравшимися, чуть не расплескался.

— Ну, за Рождество и за знакомство, барышня… э-э, как вас? — услышала она и поспешила представиться:

— Дора, Дора Идесова из Житковой.

Мужчина, назвавшийся Петером, поднял свой стакан; все остальные последовали его примеру. Разглядывая их одного за другим, Дора заметила, что у всех, взрослых и детей, были редкие кривые зубы. Этакая некрасивая фамильная черта.

— Так вы, значит, пришли порасспросить про Магдалов, да? — начала беседу мать семейства. Одевшись потеплее, то есть натянув на себя вытянутую дырявую кофту, она как раз подошла к столу. Перед ней тоже поставили стопку, до краев наполненную самогоном. Она опорожнила ее одним глотком, вытерла рукавом губы и продолжала: — Они здесь уже давно не живут. Магдалка умерла в начале восьмидесятых, ее сын и невестка — несколько лет тому назад, а внуки разъехались. И то, кому охота торчать тут, на краю света, верно?

— Понятно. А куда они уехали? — заинтересовал ась Дора.

— А я и не знаю, мы с ними никогда особо не водились, это, видите ли, была странная семейка. Таких лучше избегать.

— Скорей всего, куда подальше, — добавил Петер. — Где их никто не знал, а то тут они со стыда могли сгореть.

— Почему?

Дора делала вид, что ничего не знает.