Век

— Мы с Фаусто очень сильно поссорились из-за него. — Внезапно вся горечь, скрывавшаяся в ней, вырвалась наружу. Она повернулась к Тони и заговорила сердито: — Почему я не могу видеться с теми, кого мне хочется видеть? Допустим, этот человек — шарлатан, но какое мне до этого дело, если с ним я чувствую себя лучше? Бог свидетель, с Фаусто я не чувствую себя лучше! Ему вообще все равно, жива я или мертва.

— Ты не права, Нанда.

— Откуда тебе это знать? — резко спросила она, но потом смягчила тон: — Извини меня. Я не должна впутывать тебя в свои проблемы. Вероятно, ты совсем не хочешь о них слышать.

— Напротив, я хочу, чтобы ты впутывала меня. Может быть, я смогу помочь тебе.

Улыбка тронула ее губы.

— Тони, ты добрый. Хотела бы я, чтобы Фаусто обладал хотя бы десятой частью твоей доброты. Но ты принадлежишь церкви. Ты не знаешь, что такое реальная жизнь.

Теперь рассердился он:

— Это я не знаю? Я работал семь лет в трущобах, а ты говоришь мне, что я не знаю, как выглядит реальная жизнь? Ты, которая платит деньги за свои спиритические сеансы?

Она была изумлена его тоном.

— Прости, не хотела...

— Я не собираюсь защищать Фаусто, так как думаю, что он ведет себя глупо. Однако ты тоже ведешь себя не лучше. Он нашел прибежище в фашизме, а ты — в сверхъестественных силах. А приходило ли кому-нибудь из вас в голову, от чего вы пытаетесь убежать?

Она уставилась на него:

— От чего?

— От пустоты, — он понизил голос, — от духовной пустоты, потому что оба вы покинули церковь.

— О, Тони, перестань проповедовать! Если уж мы затронули эту тему, то я ее не покидала никогда. Просто я не хожу больше в храм.

Он взял Нанду за руку, удивляясь, какое наслаждение доставляет ему ощущать ее кожу.

— Ты считаешь, что я не имею представления о реальности, потому что я священник. Но мне хотелось бы доказать тебе, что у меня более глубокое чувство реальности, чем у тебя, что в душе у меня мир, которого нет ни у тебя, ни у Фаусто. Я хочу помочь вам обоим, Нанда. Ты разрешишь мне попробовать?

Она внимательно посмотрела на его лицо, так напоминавшее ей лицо мужа и все-таки отличавшееся от него. Она ощутила его нервную силу, его сострадание... и еще что-то.

— Что ты хочешь сделать?

— Разреши мне приходить сюда во второй половине дня и беседовать с тобой в течение нескольких недель. Я не стану читать проповеди, просто буду беседовать с тобой. И может быть, вместе мы сможем найти ответ на вопрос, почему ты несчастлива.

— Тогда ты не сможешь как следует отдохнуть.

— Нет, смогу. Я на самом деле хочу помочь тебе, Нанда.

«А ты хочешь? — подумал он. — Или есть что-то еще, о чем нельзя думать?»

— О, Тони! — воскликнула она, — мне так нужна твоя помощь.

Дон Чиччо Кучча был мэром Пьяна дей Гречи и фигурой в сицилийской мафии очень влиятельной. В 1925 году, когда Муссолини посетил Сицилию, дон Чиччо принимал его в Пьяна дей Гречи. Вскоре после этого дон Чиччо был арестован как обычный уголовник, обвинен в различных преступлениях (большинство из которых он совершил) и посажен в тюрьму на острове Сан-Стефано. Все это было частью наступления Муссолини на мафию, наступления, в авангарде которого был Чезаре Мори — супрефект, которого дуче наделил почти диктаторскими полномочиями на Сицилии.

У дона Чиччо Кучча была отдельная камера, хорошая еда, и женщин тайно приводили к нему, чтобы удовлетворить его аппетиты. Муссолини мог объявлять войну мафии, но охрана в Сан-Стефано знала, что мафия существовала здесь задолго до дуче и, вероятнее всего, будет существовать еще очень долго после него.

Поэтому, когда надзиратели пришли в камеру к дону Чиччо, чтобы отвести его в кабинет начальника тюрьмы, они обращались с ним внимательно и почтительно. Они также сообщили ему, кто такой Фаусто Спада. Толстяк дон Чиччо просипел:

— Какого черта ему здесь нужно?

Надзиратели этого не знали.

Дона Чиччо ввели в кабинет, где начальник тюрьмы вежливо познакомил его с Фаусто. Потом начальник и охрана вышли, чтобы эти двое смогли поговорить наедине. Дон Чиччо с любопытством разглядывал форму Фаусто и кобуру его пистолета. Потом спросил:

— В чем дело?

— Мой отец Франко Спада был убит мафией в 1910 году. На улице Дуе Мачелли его переехал автомобиль. Я подумал, что вы могли бы сообщить мне, кто был за рулем того автомобиля.

Дон Чиччо отличался потливостью. Сейчас, хотя день был прохладный, он достал носовой платок и вытер верхнюю губу.

— Даже если бы и знал, почему я должен сказать вам об этом?

— Возможно, если вы станете сотрудничать со мной, дуче сможет сократить срок вашего заключения.

— Дуче? — Он почти выплюнул это слово. — Хотите, я скажу вам, что думаю о дуче? — Он сделал рукой непристойный жест.

Фаусто пожал плечами:

— И все же в ваших интересах сотрудничать со мной.

Старый толстяк поглядел на него изучающе:

— Какую сделку вы мне предлагаете?

— Возможно, вам скостят пару лет.

— И это вы называете сделкой? Выпустите меня отсюда сегодня, и я скажу вам то, что вы так хотите узнать.

— Так вы знаете?