Век Экклезиаста (СИ)

"Почему бы тебе не убить себя включенным блендером в глазницу, мелкий паршивец?" - с молниеносной реакцией прихлопнул его Ричи, страшась разбудить спящего внутри себя, как, он был уверен, и внутри каждого, мерзкого ехидствующего гремлина, провоцирующего деструктивные внутренние диалоги и питающегося соками рефлексии тех, кто не сумел приспособиться к вращению мирового водоворота, зацикленного на точке заставшего по просьбе одного мудреца мгновения, что есть прекрасно; тех, кто, стремясь спрыгнуть с раздувшегося от ожирения тела мира, оказывались в месте его колостомированной дыры, откуда на их голову лилась амброзия сперва взрастившего, а потом отвергшего их общества; тех, кто по запаху струящихся наружу нечистот пытался определить болезнетворные факторы во внутренностях цивилизации, чтобы описать их и любыми методами излечить. Ричи не считал себя достойным этого высокого долга. Иногда он ощущал себя где-то за пределами общего организма, в некой макетной его копии, но, что смущало его и пугало - копии, постепенно наполняемой дополнительными деталями, привносящими в совершенство теории плачевный опыт практики и следы, оставленные грязной обувью инженеров.

Началом его творческого запора, послужившего причиной усомниться в возможности дальнейшей умственной активности, стал понедельник, когда молчавший около полугода телефон вдруг разразился лавиной хрипящих какофоний, некогда считавшихся музыкальным хитом. Ричи с опаской нажал клавишу приёма вызова и уставился в дисплей, совершенно позабыв сообщить собеседнику о своём присутствии этикетным "да" или "алло".

- Ричи? - выплюнул динамик. - Ричард Строубэк?

- Да... - протянул Ричи, пытаясь опознать по голосу нарушителя покоя.

- Это Эмбресвиль, - представился человек на другой стороне. Экран явил физиономию главного редактора городского литературного журнала, круглую и толстокожую, с глубокими, как у шарпея, морщинами, резиновыми ушами с торчащим из них грубыми закрученными волосами, и бритым неделю назад черепом, успевшим порасти весенним пухом, выдающим огромную лоснящуюся лысину. - Как сам? Чем живёшь?

- Да... ничего особенного, - честно ответил Ричи, припоминая, что последние несколько месяцев, как заговорённый, спускал всё свободное время на просмотр дьявольского канала, где демон-ведущий (или же сам бог во плоти?), вооружившись кистью и роскошным афро, давал бесплатные уроки художественного мастерства.

- Слушай, ты уже в курсе, наверное, что мы готовим последний выпуск журнала? Последний - в смысле вообще последний, понял-нет?

- Что-то такое слышал. - "Вообще фаллоапатично".

- Ну так вот, может подготовишь что? Или, ещё лучше, есть уже готовое? Не хватает материала для выпуска, понимаешь? Не упусти возможность!

- Н-нет, я ничего не готовил. - Где-то в глубине души Ричи считал, что его писательская карьера закончилась на прошлом выпуске журнала, материал которого - вершина равнодушия, не оставившая малейшего отпечатка в памяти - был не интересен не то что читателям, но, по всей видимости, даже авторам самих текстов. Оставив свежий выпуск в зобе мусорной урны, где ему было самое место, Ричи проникся уважением к вовремя соскочившим с беговой дорожки издательствам, чей функционал, в основном, сводился к электронным переизданиям и составлению сборников во всех их вариациях, подходящих, между тем, к концу.

Эмиль Эмбресвиль почесал бровь, похожую на чёрную мохнатую гусеницу, заметив, очевидно, отсутствие энтузиазма в голосе Ричи.

- Без тебя никак, Строубэк, понимаешь-нет? Это другим сложно даются слова, а твой продукт - это что-то невероятное. Я храню все твои оригиналы, чтобы показать их внукам, веришь? Кто ещё сможет закрыть Вавилонскую библиотеку, если не ты?

Гордость Ричи поднялась по пищеводу и сладкими пальцами упёрлась в нёбо, заставив подбородок подняться выше.

- Попробую что-нибудь придумать, - ответил он. - Но! - предупредительно поднял указательный палец Ричи. - Не обещаю.

- Превосходно! - воссиял желтым цветом уличного фонаря редактор. - Я зарезервирую место под твой текст. И, я прошу, не стесняй себя в оборотах. Делай... кислотней... ядовитей. Понял-нет?

Ричи вдруг стало интересно, почему к общению с ним снизошёл сам главный редактор "Мурддраала", а не его агент, по обыкновению.

- С Грегом всё в порядке? - между прочим спросил Ричи.

- Грегом? - переспросил Эмиль. - А, Грегом... Он сейчас находится в лучшем месте.

- Он умер?

- Уволился месяц назад.

- А Кейти?

- Разорвала контракт и уже год травит своей туалетной водой тараканов в "Биржевом приматории". Ты разве не слышал? Все уходят из литературы, Ричи, - пожаловался Эмиль Эмбресвиль.

"Как-то недостаточно организовано уходят".

- Кто будет в выпуске?