Век криминалистики

Через час поднялся шум в доме врача, чья экономка Элли Меринг также слышала крики. Доктор Луттер тоже жил на улице Шультенштрассе. Он проснулся, поспешил к окну и увидел на ночной улице двух шахтеров на велосипедах. Эти двое сообщили, что в пятидесяти метрах лежит умирающий. Они обнаружили его по дороге на работу. Луттер быстро оделся и помчался к указанному месту. В тусклом свете велосипедных фонарей доктор разглядел на земле темную фигуру – голова на бордюре, ноги вытянуты в сторону двери директора Даубе. Луттер склонился над телом. Несчастный был уже мертв. Горло рассечено до самых позвонков. Лица не узнать – закопченное и запачканное. На тротуаре – два кровавых пятна, одно из них отделено от покойного небольшим возвышением на поверхности тротуара.

Луттер попросил шахтеров подождать на месте и бросился к телефону. В 4.55 он оповестил дежурную часть уголовного розыска. Ассистент уголовного розыска Трамперт попросил врача проследить за местом преступления, пока он вызовет по тревоге службу охраны порядка. Затем Трамперт известил руководителя своего подразделения комиссара уголовного розыска Клингельхёллера, шефа уголовного розыска Гладбека, советника криминального розыска Песта, а также начальника полиции охраны порядка майора Пройсса. Трамперт сообщил о происшествии в уголовный розыск близлежащего города Реклингхаузена, где согласно штатному расписанию находилась специальная комиссия по расследованию убийств, чьи полномочия распространялись на всю округу. Пест, Пройсс и Клингельхёллер прибыли на Шультенштрассе в 5.10. Пройсс не был сотрудником уголовного розыска, скорее фигурой формальной. А что касается Песта и Клингельхёллера, то их действия можно понять и объяснить только общим состоянием дел в прусском уголовном розыске.

Насколько превосходна была работа уголовного розыска после Первой мировой войны в Берлине и других крупных городах, настолько же недоразвитым оставался уголовный розыск в провинции. Еще до недавнего времени здесь местная общинная полиция трудилась совместно с общинными жандармами. Образование у сотрудников уголовного розыска было плохое. Все усилия снабдить полицию высокообразованными профессионалами – юристами, техниками, учеными – предпринимались только в Берлине и изредка еще в нескольких крупных городах. Почти не было специалистов по разным видам уголовных преступлений, и постоянные комиссии по расследованию убийств, так называемые убойные отделы, как в Берлине, были либо вообще неведомы, либо только в теории. Когда Германию во время Первой мировой войны и сразу после нее захлестнула волна невиданной ранее преступности, к работе привлекли всех полицейских, даже вовсе без предварительного образования и инструктажа. После 1923 г. вся уголовная полиция Пруссии по необходимости была национализирована. Накануне этого многочисленные местные начальники полицейских подразделений продвинули по службе своих друзей и товарищей по партии, независимо от их способностей, заслуг и опыта, лишь бы занять посты повыше.

49-летний Пест, советник уголовного розыска Гладбека, в 1918 г. без экзамена был назначен на пост комиссара, а в 1925-м – советником криминальной полиции (уголовного розыска). 42-летний комиссар уголовного розыска Клингельхёллер в 1922 г. сдал экзамен, но по части расследования убийств знания его были чрезвычайно скромны. Но и эти обстоятельства не объясняют всего, что произошло ночью 23 марта. В расследовании данного дела сыграли свою роль не только всеобщая полицейская безграмотность, но и неразвитость естественно-научного знания в сфере криминалистики.

Когда Пест и Клингельхёллер с помощниками прибыли на улицу Шультенштрассе, единственным освещением на месте преступления были два карбидных фонарика на шахтерских велосипедах. Никому не пришло в голову привезти прожектор. Света двух фонариков не хватало, решили ждать наступления утра и приезда комиссии по расследованию убийств из Реклингхаузена. Явился только начальник уголовного розыска Реклингхаузена Шёнермарк с собакой-ищейкой. В уголовном розыске Реклингхаузена трудились пять советников и двадцать комиссаров, однако, вопреки штатному расписанию, не нашлось ни одной команды криминалистов и судебного медика, которые могли бы выехать на место преступления. Ищейка обнюхала всю округу, никакого следа не взяла, в связи с чем комиссар Клингельхёллер получил указание взять расследование на себя. Он взглянул на рану на горле погибшего и констатировал самоубийство. Якобы в последнее время много молодых людей сводят счеты с жизнью таким же способом, об этом часто пишут в газетах. Впоследствии в своем отчете Клингельхёллер обосновал свое мнение мутной фразой: «Сначала возник вопрос – убийство или суицид? Я склонился ко второму варианту, поскольку рана на горле вполне обосновывала эту возможность».