Век криминалистики

Советник уголовного розыска Пест самоустранился из этой истории, переложил расследование на комиссара Клингельхёллера, назначив его шефом «временной комиссии по расследованию убийства», наспех собранной из ближайших ассистентов уголовного розыска. Клингельхёллер же, опозоренный, вынужден был доказывать свою квалификацию. Он полностью пересмотрел версию гибели молодого человека. Хуссман, который ранее мог оказаться в худшем случае свидетелем суицида, превратился в первого подозреваемого. Комиссар с жаром бросился искать новые следы. Он велел ассистенту Релингхаузу «установить наблюдение» за ним, а сам отправился осматривать комнату Хуссмана. Директор Кляйбёмер встретил комиссара враждебно, и первый осмотр был весьма поверхностным. Тем не менее Клингельхёллер обнаружил синее пальто, синий костюм, носки и зеленую шляпу, которые Хуссман носил в ночь убийства. Он искал на одежде следы крови, но пока ничего не нашел и, захватив одежду с собой, вернулся на Шультенштрассе.

А там доктор Луттер, уже сам чрезвычайно увлеченный криминалистическим исследованием, в кухне семьи Даубе осматривал ботинки Хуссмана. Пятна крови были размером с медную монетку и, судя по всему, капали на ботинки сверху. Под верхним слоем замши доктор обнаружил еще жидкую кровь. По оценке Луттера, кровь попала на ботинки в ранние утренние часы. Никому, однако, не пришло в голову запротоколировать его наблюдения. Доктор заявил Хуссману, что кровь на ботинках выглядит подозрительно, на что тот возмутился и сказал, что у него часто идет носом кровь. «И в последнюю ночь шла?» – «Нет, в эту ночь не было», – ответил Хуссман и тут же спросил, есть ли кровь у лягушек. Этой ночью он якобы раздавил на улице лягушку, отсюда и кровь на ботинках. Релингхауз записал эти мутные показания. Явился Клингельхёллер, велел Хуссману надеть его синий костюм и синее пальто и выйти на солнечный свет в сад. За лацканом пальто сразу обнаружилось кровавое пятно. Хуссман разволновался еще больше и на сей раз заявил, что поранил палец, правда, легко, незначительно. Клингельхёллер решил снова основательно обыскать его комнату.

Ассистент уголовного розыска Трамперт получил приказ перевезти обувь и одежду Хуссмана в полицейское управление Гладбека. Опытные криминалисты-следопыты пришли бы в негодование, если бы увидели, как обращаются тут с вещдоками, да еще с кровавыми следами. Нет ничего хуже, чем заворачивать окровавленные вещественные доказательства со следами крови в газетную бумагу, а Трамперт именно так и поступил. Одежду просто свернули, вообще ни во что не упаковав. В управлении любопытные полицейские трогали одежду и обувь руками. Газета намокла. Никто не стал определять, впитала ли она следы крови. Хотя бы установили, что ботинки были сырые, и то хорошо. Трамперт констатировал, что подошва и верхний слой кожи насквозь мокрые, зато носки сухие. Из этого он сделал вывод, что ботинки промокли не ночью по дороге домой, но что хозяин вымыл их позднее. На ботинках действительно не было ни следа грязи. Ассистенты уголовного розыска Бауман и Коллези убедились в этом. Но и данные наблюдения никто не внес в протокол. Пальто и брюки, в отличие от ботинок, были сухие. Бауман и Коллези обнаружили на пальто спереди несколько мест, которые явно застирывали. Вокруг застиранных мест удалось заметить крошечные брызги, и это явно была кровь. И в правом внутреннем кармане пальто нашли красную полосу, словно там прятали испачканную в крови руку. Протокола никто не вел. Никто не зафиксировал наличие кровавых следов. Никто не мог бы сказать, сколько таких следов было уничтожено по пути в полицейское управление, в самом управлении и позднее.