Век криминалистики

Бауман нашел пятна крови на ботинках, на пальто, в правом кармане пальто и на правой штанине костюма. Также он обнаружил на пальто места, очевидно застиранные. В протоколе ни слова нет о том, что доктор Бауман исследовал кровь новейшими методами, которые открыли и которыми пользовались вот уже несколько десятилетий. Бауман немедленно провел анализ по методу Уленгута, для чего вырезал фрагменты запачканной ткани из пальто, а кровь на ботинках растворил при помощи физиологического раствора поваренной соли. Раствор сразу подействовал, следы крови оказались однозначно свежие. 27 марта доктор Бауман подтвердил комиссару Клингельхёллеру, что кровь на одежде и обуви – человеческая. В тот же день Бауман снова обследовал одежду и обувь и нашел новые пятна крови. В своем втором отчете он упоминал, что образцы с одежды и ботинок должны быть отправлены на более тщательное доследование, однако большинство пятен, причем наиболее крупных, он сам же в ходе своего исследования вырезал, так что для доследования остались лишь совсем мелкие. 28 марта Бауман по телефону сообщил комиссару, что, за исключением одного места на подоле пальто, остальные следы – это человеческая кровь. На этом он счел анализ кровавых следов завершенным.

Для людей вроде Клингельхёллера и его начальства уже одно только это определение крови как человеческой (как в случае с Люси Берлин) было чрезвычайно важной уликой. Пока Бауман проводил анализ кровавых пятен, Клингельхёллер пытался найти мотив убийства. Допросы, которые провел он и коллеги по его поручению, впоследствии оказались отрывочными и недостаточными. В результате допросов директора Даубе, его жены и нескольких соучеников их погибшего сына выяснились интересные подробности отношений Гельмута Даубе и Карла Хуссмана, и подозрения Клингельхёллера лишь окрепли.

Хуссман был родом из Гватемалы. Отец его был немец, после Первой мировой войны он приобрел в Южной Америке кофейную плантацию и в 1921 г. скончался на Азорских островах от тропической дизентерии. Мать Хуссмана родилась в Баден-Бадене и была родственницей жены директора Кляйбёмера. Фрау Хуссман считала своего мужа неспособным воспитать достойно их детей, и всех их отправили к Кляйбёмерам в Германию. Карл был младший. Его старшие братья учились в университетах в Гёттингене и Мюнхене. Кляйбёмер управлял также и состоянием сыновей Хуссманов, хранившимся в голландских банках. Карл Хуссман говорил о себе, что в его натуре «скрыто влияние тропической Центральной Америки». По свидетельствам его одноклассников и учителей, Карл Хуссман был порой преувеличенно вежлив и добр, а иногда властолюбив и жесток. Его одноклассники Каман, Штаквиц и Харш долго отказывались давать показания. Наконец признались, что боялись Хуссмана. В классе шептались, показал Каман, что Хуссман извращенец, его тянет к маленьким мальчикам, а Генрих Фогель из Боттропа рассказал, что не желает общаться с Хуссманом, поскольку он гомосексуалист и садист. Другие свидетели сообщили, что Хуссман «любил поколотить кого-нибудь тростью или зонтиком», «убивал кошек», «прекрасный лицедей, умеет притворяться благочестивым человеком. С виду такой добренький, а на самом деле – дрянь».

Еще более удручали отдельные детали взаимоотношений Хуссмана и убитого. Гельмут Даубе был, по всеобщему мнению, юношей одаренным, но несколько не от мира сего, мечтатель и чудак. В 1926 г. Хуссмана оставили в школе на второй год, и он оказался в одном классе с Даубе. Хуссман сразу взял Даубе в оборот и сделался его другом. В 1927 г. между Даубе и дочерью Кляйбёмера, приемного отца Хуссмана, Ильзой вспыхнула гимназическая любовь, и Хуссман упорно расстраивал и разрушал их отношения. Даубе тогда признался своей матери, что Хуссман не выносит, когда любят кого-то, кроме него. Гельмут пытался отделаться от своего странного «друга», при этом сыграли определенную роль события, особенно во время поездки в горы Айфель, но директор Даубе и его жена об этом ничего не знали. После выпускных экзаменов в школе Хуссман уговаривал Даубе вместе поступать в университет в Эрлангене, но тот отказался. Он объяснил родителям, что ему лучше больше не учиться вместе с Карлом.

На основании этих показаний ассистенты комиссара Микфельд и Бауман с тревогой заподозрили, что в ночь с 22 на 23 марта разыгралась гомосексуальная трагедия любви и ненависти. Неужели Хуссман убил своего друга, который пытался отделаться от него? Гельмут был кастрирован, это в стиле подобных убийств, история преступлений знает много подобных случаев. В то же время доктор Луттер предоставил комиссару Клингельхёллеру новые детали дела. Фрида Блёмкер, одна из двух домработниц директора Кляйбёмера и пациентка доктора Луттера, сообщила, что в ночь убийства Хуссман явился домой только после половины четвертого, а она еще 21 марта видела в доме складной нож. В тот же день доктор Луттер был вызван к директору Кляйбёмеру, с которым случился сердечный приступ, и услышал от фрау Кляйбёмер странные слова: «Детская душа – потемки».